Опубликовано впервые в журнале «Красная новь» за 1928 год.

ИМПЕРАТОР
Помню –
                  то ли пасха,
то ли –
                 рождество:
вымыто
                и насухо
расчищено торжество.
По Тверской
                  шпалерами
                                         стоят рядовые,
перед рядовыми –
                                    пристава.
Приставов
                   глазами
                                     едят городовые:
– Ваше благородие,
                                       арестовать? –
Крутит
                 полицмейстер
                                                 за уши ус.
Пристав козыряет:
                                  – Слушаюсь! –
И вижу –
                   катится ландо,
и в этой вот ланде
сидит
             военный молодой
в холеной бороде.
Перед ним,
                  как чурки,
четыре дочурки.
И на спинах булыжных,
                                           как на наших горбах,
свита
              за ним
                                 в орлах и в гербах.
И раззвонившие колокола
расплылись
                          в дамском писке:
Уррра!
               царь-государь Николай,
император
                    и самодержец всероссийский!

Снег заносит
                         косые кровельки,
серебрит
                      телеграфную сеть,
он схватился
                         за холод проволоки
и остался
                      на ней
                                     висеть.
На всю Сибирь,
                                    на весь Урал
метельная мура.
За Исетью,
                     где шахты и кручи,
за Исетью,
                   где ветер свистел,
приумолк
                       исполкомовский кучер
и встал
                     на девятой версте.
Вселенную
                       снегом заволокло.
Ни зги не видать –
                                     как на злό.
И только
          следы
                       от брюха волков
по следу
                    диких козлов.
Шесть пудов
                           (для веса ровного!),
будто правит
                  кедров полком он,
снег хрустит
                        под Парамоновым,
председателем
                                    исполкома.
Распахнулся весь,
роют
     снег
                   пимы.
– Будто было здесь?!
Нет, не здесь.
                                Мимо! —
Здесь кедр
                         топором перетроган,
зарубки
                     под корень коры,
у корня,
                 под кедром,
                                            дорога,
а в ней –
                      император зарыт.  
Лишь тучи
                          флагами плавают,
да в тучах
                         птичье вранье,
крикливое и одноглавое,
ругается воронье.

Прельщают
                       многих
                                     короны лучи.
Пожалте,
                        дворяне и шляхта,
корону
                можно
                                у нас получить,
но только
               вместе с шахтой.
                                        Свердловск
                                                 <1928>