1918 года, октября 12/25 дня, в городе Алапаевске, Член Екатеринбургского Окружного Суда И. А. Сергеев допрашивал нижепоименованную в качестве свидетельницы, с соблюдением 443 ст. Уст. Уг. Суд. и она показала:

По делу показываю: кажется, в первых числах мая (по старому стилю) в Алапаевск были доставлены на жительство Великие Князья. Числа 12-го мая управляющий хозяйством В. Князя Сергея Михайловича Федор Семенович Ремез предложил мне поступить на службу кухаркой при кухне того дома, где были поселены Великие Князья. Обратился же Федор Семенович именно ко мне по рекомендации знакомой мне булочницы Антонины Егоровны Забоевой, у которой он покупал хлеб для стола В. Князей. Я охотно приняла предложение, но просила Федора Семеновича предварительно исхлопотать разрешение ,,Совета”, так как мне было известно, что за всякие попытки к разговору с В. Князьями угрожали расстрелом. На следующий день военный комиссар Павлов дал мне просимое разрешение, но строго-настрого приказал, чтобы я с Князьями в разговоры не вступала и с воли им ничего не передавала.

Князья помещались в здании т. н. ,,Напольной” школы; школа эта находится за городом, в близком расстоянии от крайних домов. Здание школы каменное и состоит из четырех больших и двух малых комнат; во всю длину здания проходит широкий коридор. По левую строну от входа расположена небольшая комната, в которой помещались дежурные красноармейцы, охранявшие дом; за этой комнатой идут одна за другой три больших комнаты. В первой из них помещались В. Князь Сергей Михайлович и граф Владимир Павлович Палей; в той же комнате за ширмой было устроено помещение для Федора Семеновича Ремеза и для лакея, по фамилии, насколько помню, Криковских. Лакей этот – поляк; служил он чуть не с малых лет у Князя Константина Константиновича Владимира Павловича Палей. В следующей комнате помещались Князья Константин и Игорь Константиновичи, а в угловой комнате – В. Княгиня Елизавета Федоровна с монахинями Варварой Яковлевой и Екатериной Петровной (фамилии ее не знаю). Князь Иоанн Константинович с супругой Еленой Петровной помещался в большой комнате, направо от входа; комната эта сообщалась дверью со смежной небольшой комнатой, в которой помещался служивший у Князя Константина Константиновича лакей по имени Иван (отчества и фамилии его не знаю) – человек лет 30-ти, низкого роста, брюнет, полный, усы и бороду брил. Из комнаты, где помещался лакей Иван, - ход на кухню. 

На службу я приходила к 9 часам утра и в 8 часов уходила домой. Провизию для стола закупала я, а деньги на расходы получала от Федора Семеновича Ремеза. В комнатах Князей была только самая простая необходимая обстановка: простые железные кровати с жесткими матрасами, несколько простых столов и стульев; мягкой мебели не было. К часу дня я готовила завтрак, в четыре часа подавался обед чай, а в семь часов — обед; после обеда – кофе. Князья занимались чтением, гуляли, работали в находящемся при школе огороде. С разрешения разводящего красноармейского караула Князья ходили в церковь и совершали прогулки в поле, которое начинается за школой; ходили одни, без охраны. В. Княгиня Елизавета Федоровна занималась рисованием и по долгу молилась; завтрак и обед ей подавали в ее комнату; остальные Князья собирались для завтрака и обеда в комнату Сергея Михайловича, служившую также и общей столовой. 

Приблизительно через месяц положение Князей резко изменилось к худшему: у Князей было конфисковано все их имущество – обувь, белье, платье, одеяла, подушки, золотые вещи и деньги; оставлено было только носильное платье и обувь и по две смены белья. Федор Семенович Ремез говорил мне, что для конфискации прибыли комиссары  Кучников и Ефим Соловьев, объявив, что В. Князь Михаил Александрович в Перми сбежал и что поэтому за Князьями будет установлен строгий присмотр; с комиссарами приходила барышня по имени Тина, служившая в ,,Совете” и еще несколько большевиков мне неизвестных. По словам Ф. С. Ремеза у него отобрали 14000 рублей княжеских денег, но все-же часть денег на необходимые расходы ему удалось сохранить. С этого же времени были запрещены всякие прогулки вне школьной ограды и запрещено было делать какие-бы то ни было закупки на рынке. Для пропитания Князей решено было присылать из ,,Совета” готовые кушанья, но затем разрешили мне готовить Князьям пищу из сырых продуктов; на неделю полагалось: 28 фунтов мяса, 15 ф. проса и одна бутылка конопляного масла; хлеба присылали столько, сколько требовалось, без ограничения. 

Одновременно с конфискацией было приказано выехать из Алапаевска и лакеям Ивану и Криковских, а также обеим монахиням. Выслали также и доктора, приехавшего к Князьям из Москвы дня за три до конфискации; ни имени, ни фамилии этого доктора я не знаю; на вид ему лет 26, полный, красивый брюнет с черными усами, роста ниже среднего. Он привез для Сергея Михайловича лекарства и для всех – полотна и ситцев. После высылки доктора все привезенные им вещи были конфискованы. В. Князь Сергей Михайлович просил оставить ему лекарства, указывая, что он не может обойтись без них, но комиссар Ефим Соловьев не соглашался оставить их Князю; отказ свой Соловьев объяснил тем, что среди лекарств могут быть и ядовитые вещества. По настоянию В. К. Сергея Михайловича лекарства были осмотрены местным доктором Арунгазыевым /неразб./, который сказал Соловьеву, что в лекарствах яду нет и что их нужно вернуть Князю. Лишь после этого лекарства были возвращены. 

Супруга Иоанна Константиновича – Княгиня Елена Петровна уехала в Екатеринбург, где у нее оставались дети. Монахиня Варвара Яковлева, приехав в Екатеринбург, стала хлопотать о том, чтобы ей позволили вернуться в Алапаевск к В. Кн. Елизавете Федоровне, так как она не хотела оставить Княгиню без помощи и утешения. Екатеринбургские комиссары или ,,Советчики” (не знаю хорошенько, как их называли /неразб./) сказали Яковлевой, что если она хочет быть в заключении, то может ехать. Дня через три после возвращения Варвары Яковлевой приехала и другая монахиня – Екатерина Петровна и привезла для Князей разных продуктов, но Екатерину Петровну в школу не допустили и отправили обратно, а привезенные ею продукты отобрали. Елена Петровна более в Алапаевск не возвращалась и о дальнейшей судьбе ее я ничего не знаю.

 После отъезда супруги Князь Иоанн Константинович поселился в одной комнате с Князьями Игорем и Константином, а его комната была заперта и опечатана комиссарами. Главным начальником над домом, в котором были заключены Князья, был военный комиссар Павлов, но он бывал в доме редко; почти каждый день заходили к Князьям комиссары Кучников и Ефим Соловьев. Ранее они, бывало, посидят с Князьями, поговорят, покурят и спокойно уходят; после-же объявленного побега В. Князя Михаила Александровича их обращение изменилось и они только смотрели, не отступили-ли в чем нибудь Князья от их распоряжений. Красноармейцы, охранявшие дом, бывали и хорошие и плохие. Хорошие – жалели Князей и относились к ним внимательно, а плохие – были грубы, придирчивы и даже обращались к Князьям со словом ,,товарищ”. 

Наряд красноармейцев состоял из 6-7 человек, из коих двое по очереди стояли на постах, а остальные отдыхали; дежурили посуточно: от 12 ч. дня до 12 ч. следующего дня. Раза три дежурили австрийцы, эти красноармейцы были чрезвычайно грубы и по ночам почти через час врывались в комнаты Князей и производили обыски. В. Князь Сергей Михайлович возражал против этого напрасного беспокойства, но на его заявления не обращали никакого внимания. Об этом я передаю Вам со слов самого В. Князя, который нередко делился со мной сведениями о событиях повседневной жизни. Жаловался В. Князь на австрийцев и комиссару Соловьеву, тот отнесся сочувственно к заявлению В. Князя и спросил разводящего, какие австрийцы дежурили и кто им позволил делать обыски; разводящий грубо ответил, что разрешили старшие комиссары. 

Провизии, которую стали выдавать для стола Княжеского, было недостаточно, но я и Ф. С. Ремез еще ранее сделали порядочные запасы, часть которых удалось сохранить от конфискации; при содействии добрых людей мне удавалось также прикупать провизию и на рынке, а хранили мы ее у соседей. 

Большинство населения относилось к Князьям сочувственно и с возмущением говорили: ,,что они сделали, за что их мучают?” Так прожили Князья еще около месяца. Не могу сказать с уверенностью, какого именно числа июля месяца, но думаю, что не ранее 10-11го по ст. стилю (т. е. 23-24 июля по н. ст.) пришла я, по обыкновению, утром к своим Князьям, тотчас-же мне бросилось в глаза, что вместо красноармейцев в дежурной комнате сидят ,,большевики”; большевиками я называю их потому, что это были люди, одетые в штатское платье, а не солдаты красной армии. Помню, что это было дня за три-четыре до именин Князя Владимира Павловича (15 июля), так как мы уже обсуждали вопрос об именинном пироге; относительно времени появления ,,большевиков” я ошиблась: они пришли уже при мне, часов около 12 дня; всех их было 6 человек; вооружены были револьверами и винтовками. С ,,большевиками” пришли четыре комиссара; из них я знаю по фамилии двоих: Щупова /неразб./ и Петра Старцева. 

Большевики и комиссары описывали все княжеские вещи, объявив, что повезут Князей на жительство в Синячихинский завод, отстоящий от Алапаевска верстах в 14ти. Меня большевики очень торопили с обедом; обед я подала в 6 часов и во время обеда большевики все торопили: ,,обедайте поскорее, в 11 час. ночи поедем в Синячиху”. Я стала укладывать продукты, но большевики сказали мне, чтобы я отложила укладку и что я могу завтра привезти их в Синячиху. Это распоряжение успокоило В. Князя Сергея Михайловича, хотя все-же он испытывал некоторое сомнение по поводу спешности отъезда. Сергей Михайлович просил меня остаться служить у них и далее, решив, по прибытии моем в Синячиху, спросить разрешения у комиссара. Убрав обед, я пошла домой. Перед уходом В. К. Сергей Михайлович просил меня сходить к Михаилу Сергеевичу за табаком и табак доставить также в Синячиху. 

Фамилии Михаила Сергеевича я не знаю: этот барин живет в Алапаевске и он часто оказывал Князьям различные услуги. Утром я зашла к Михаилу Сергеевичу за табаком, но он сказал мне: ,,мне нельзя с Вами разговаривать, уходите, голубушка, домой; говорят, что Князей расстреляли”. От Михаила Сергеевича я прошла в школу; на площадке лежали красноармейцы и сообщили мне, будто белогвардейцы ночью украли Князей и что одного бандита во время перестрелки убили и убитый лежит в хл.. /неразб./. Окна в коридоре были разбиты брошенной бомбой. Впоследствии я слышала, что все это большевики проделали сами ,,для отвода глаз”, а под видом убитого бандита притащили труп какого-то умершего австрийца.

Из школы я пошла в здание б. Волостного Правления, чтобы получить жалованье за полмесяца, не выплаченное мне Ф. С. Ремезом (я получала 125 рб. в месяц при готовом столе). В волости меня сначала арестовали, а потом после допроса отпустили. После освобождения Алапаевска от большевиков числа 26го сентября (по ст. стилю) в шахте были найдены трупы всех Князей, В. Кн. Елизаветы Федоровны, монахини Варвары и Ф. С. Ремеза. Милицией мне были предъявлены трупы Князей Сергея Михайловича, Иоанна и Игоря Константиновичей, монахини Варвары и Ф. С. Ремеза; всех их я опознала по одежде и фигурам, а В. К. Сергея Михайловича и Федора Семеновича Ремеза можно было признать и по чертам лиц и по фигурам. Как и при каких обстоятельствах были убиты В. Княгиня и В. Князь, а также Князья Иоанн, Игорь и Константин и другие – мне неизвестно. Более по делу показать ничего не имею. Протокол мне прочитан. Записано верно. По неграмотности подписаться не могу. В настоящем протоколе сделаны след. исправления: зачеркнуто ,,Константин Константинови” ,,обед”, надписано ,,Владимира Павловича” ,,чай”, исправлено ,,26”.

                        Член Екатеринб. Окр. Суда Ив. Серг.

Присутствовал Товарищ Прокурора Кутузов

1918 года, декабря 11 дня, в городе Алапаевске, Член Екатеринбургского Окружного Суда И. А. Сергеев допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля, с соблюдением 443 ст. у. у. с. и он показал:

По занятию – я рабочий Алапаевского завода; после февральской революции я примкнул к партии социалистов-революционеров, а после октябрьского переворота, когда эта партия раскололась, я принял, в силу необходимости, программу левых с.-р., так-как более /неразб./ правые отделы эс-эровской партии вскоре-же оказались в положении контр-революционных организаций. Как член партии, работавшей в контакте с господствующей партией большевиков, я принимал некоторое участие в Советской работе, будучи избран в члены Алапаевского Совета Р. К. и А. Д. Должен сознаться, что впоследствии я был также членом ,,Чрезвычайной Следственной Комиссии по борьбе с контр-революцией, спекуляцией и саботажем”. Председателем этой Комиссии состоял Николай Павлович Говырин, с членами – кроме меня – Михаил Федорович Останин и Петр Александрович Зырянов. Где в настоящее время находятся все эти лица – мне неизвестно. 

Председателем Алапаевского Исполнительного Комитета состоял бывший Волостной Старшина Григорий Павлович Абрамов; наиболее видными и влиятельными членами Комитета были: Алексей Павлович Смольников – председатель Делового Совета, Ефим Андреевич Соловьев – комиссар юстиции, Владимир Афанасьевич Спиридонов – комиссар административного отдела (бывший рабочий Нейво-Шайтанского завода) и Сергей Алексеевич Павлов – военный комиссар. Где теперь находятся все перечисленные мною деятели советской власти – не знаю. Будучи деятелем второстепенного значения, я только выполнял отдельные поручения Совета, не принимая непосредственного участия в решении наиболее важных вопросов. В силу этого, а также и потому, что я все менее и менее сочувствовал тому направлению, какое определилось в ,,политике” большевиков, я совершенно не был осведомлен о планах и намерениях руководящих кругов советской власти; неизвестно мне также ничего и из области сношений Алапаевского Совета с Уральским Областным Советом. 

Мне, конечно, было известно, что в мае месяце с./г. в Алапаевск были высланы на жительство В. Князь Сергей Михайлович, В. Княгиня Елизавета Федоровна и Князья Игорь, Константин и Иоанн Константиновичи и Граф Палей, но какие были получены указания относительно содержания Князей в Алапаевске – мне неизвестно: все дело было в руках комиссаров Смольникова, Соловьева, Павлова и председателя Исп. Комитета Абрамова. Помню, что однажды, по приглашению комиссара Соловьева я ездил с ним в Напольную школу в качестве понятого при отобрании у Князей денег; отобрано было тогда, кажется, тысяч 14-15 рублей. Иногда, по распоряжению Совета, я назначал к Князьям охрану из т. н. ,,партийных”, т. е. из вооруженных рабочих, записавшихся в партию большевиков-коммунистов, или левых с.-р. В последний раз, в 12 часов дня 17го июля (н. ст.) я, по поручению Совета, сменил караул красноармейцев, охранявший Напольную Школу и заменил его караулом из ,,партийных товарищей”. Начальником Караула был назначен я, Петр Старцев, а в составе караула были следующие лица: Егор Иванович Сычев (член Совета), Евгений Иванович Наумов, Дмитрий Смирнов, Василий Павлович Говырин и Михаил Насонов. При расспросах меня Начальником милиции я показал ему ошибочно, будто в карауле были Александр Насонов и Григорий Кораблев: теперь я с полною ясностью вспомнил весь состав караула и совершенно правильно назвал бывших в карауле товарищей.

Какова была цель замены красноармейского караула партийным – я не знаю, наряжая меня в караул, председатель Комитета Григорий Абрамов вручил мне, для предъявления Князьям, удостоверение на право отобрания имеющихся при них вещей и денег. По предъявлении удостоверения, Князья выдали мне несколько колец, золотые дамские часы и 1000 рб. денег, бывших на руках у управляющего Ф. С. Ремеза. Личному обыску я никого не подвергал, а взял только то, что мне выдали добровольно и в получении денег и вещей выдал росписки за своей подписью. Большая часть принадлежавшего Князьям имущества была отобрана ранее и имущество это хранилось в одном из помещений Школы, за замком и печатями. 

Перед вечером А. А. /так!/ Смольников по телефону сообщил мне, чтобы я предупредил Князей о том, что их отправят на жительство в Синячихинский завод и что они немедленно должны собираться в дорогу. Сборы были недолгие, так-как вещей у Князей осталось очень мало и они уложили в маленькие чемоданчики. В начале 12 часа ночи к зданию Напольной Школы подъехали частью на заводских лошадях, частью – на своих, след лица: Григорий Павлович Абрамов (председатель Исполнительного Комитета), Смольников Алексей Александрович /так!/ - председ. Дел. Совета, Василий Рябов (член Дел. Совета), Петр Александрович Зырянов (член чрезвычайно следств. Комисси), Михаил Федорович Останин (член чрезв. сл. К-ссии), Владимир Афанасьевич Спиридонов (комиссар администр. отд.), Николай Павлович Говырин (председ. чрезвыч. К-ссии), Иван Павлович Абрамов (член совета, брат Григория Абрамова), Михаил Иванович Гасников (член Совета), инженер Родионов (член Дел. Совета) и трое Синячихинских; имен и фамилий этих троих я не знаю, но мне известно, что один из них был Председателем Синячихинского Исп. Комитета и по отчеству его величают, насколько помню, Емельяновичем. 

Смольников объявил Князьям о том, что их повезут на дачу и вышел с ними из помещения школы. Каждый из Князей, Княгиня, управляющий и монахиня были посажены по одному в отдельные коробки и с каждым из них сел рядом один провожатый из числа прибывших. Насколько помню, с В. Кн. Сергеем Михайловичем поехал Григорий Абрамов, с графом Палеем – Петр Зырянов, с Князем Иоанном Константиновичем – Владимир Спиридонов. Точно и подробно указать Вам, кто, с кем и в каком порядке отправились в дорогу – не могу, не запомнил. На скольких лошадях поехали – также сказать точно не могу; помню, что в экипажи запряжено было по одной лошади. С Князьями поехали все перечисленные мною лица, за исключением инженера Родионова, который вскоре куда-то уехал; кроме них с Князьями поехали Егор Ив. Сычев и красноармеец Иван Дмитриевич Маслов. Комиссара Соловьева я тут не видел.

1918 года, декабря 12-13 дня, в городе Алапаевске, Член Екатеринбургского Окружного Суда И. А. Сергеев допрашивал нижепоименованного в качестве свидетеля, с соблюдением 443 ст. Уст. Уг. Суд. и он показал:

28-го Сентября сего года /по новому стилю/ Алапаевск был освобожден от большевиков и занят Сибирскими войсками. Тотчас же было приступлено к восстановлению законных властей и, между прочим, была сформирована милиция; 3-го Октября, я определился на службу старшим милиционером Алапаевской милиции. Начальник милиции штабс-капитан Шмаков отдал по милиции приказ о розыске тел убитых, Великих Князей, увезенных в ночь на 18-ое Июля сего года из Напольной школы, где они помещались, и с тех пор исчезнувших бесследно. 

До занятия Алапаевска правительственными войсками я проживал тут-же, но редко показывался где-либо, и больше прятался, боясь попадаться на глаза большевикам; я до революции служил полицейским урядником и потому не мог рассчитывать на милостивое ко мне отношение со стороны приверженцев и представителей Советской власти. Будучи почти на нелегальном положении, я лишен был возможности, при власти большевиков, собирать какие-либо сведения или матерьялы /так!/ об их деятельности вообще и в частности – о преступлениях, учиненных по отношению к водворенным на жительство в город Алапаевск Великим Князьям. Я сам видел и читал расклеенные по городу печатные объявления, в которых от имени Алапаевского совета сообщалось населению, что ночью на 18 Июля банды вооруженных людей похитили князей и знаю, что почти все население отнеслось к этому объявлению недоверчиво, предполагая, что большевики обманывают народ, скрывая истину.

 Вскоре же стали распространяться слухи, что Князей бросили в шахту, но откуда появились эти слухи – проследить было невозможно, так как о судьбе Князей разговаривали потихоньку и с опаской, боясь навлечь на себя месть большевиков. Учитывая то обстоятельство, что, по слухам, Князей увезли по Синячихинской дороге, то прежде всего стал производить розыски в этом направлении и остановил свое внимание на старой заброшенной каменноугольной шахте, находящейся по Верхотурскому тракту верстах в 12 от Алапаевска, верстах в трех от В.-Синячихинского завода и саженях в 15 вправо от тракта /считая направление от Алапаевска к Синячихе/.

            По прибытии на шахту я, на основании 258 ст. Уст. Уг. Судопроизв. в присутствии понятых произвел осмотр шахт при чем оказалось следующее: на ровной лесной поляне тянется с запада на восток небольшая, в виде гряды, насыпь из каменноугольных отбросов, длиною около 20 сажен, шириной около двух сажен и высотой около одного аршина; на восточном конце описанной гряды и находится ствол шахты. На восток и на юг от шахты тянутся поля, а на север и запад – поляны, поросшие мелким кустарником. Ствол шахты был завален вровень с поверхностью земли, но у западного края замечалась выемка, земля из которой разбросана на крышу ствола шахты. Насыпанный на потолке шахты слой земли оказался толщиной около 1/2 аршина; земля оказалась рыхлой, что указывало на то, что насыпана она была недавно. 

По снятии земли и раскрытии потолка, оказалось, что ствол шахты имеет в длину с запада на восток 4 с половиной аршина и в ширину с юга на север 3 аршина; у западной стенки шахты – ходовое отделение /бадейное/, у восточной – машинное отделение, а в середине – полати; оба отделения до самого верха сильно завалены разным хламом: обломками досок, бревен, огородных гнилых столбов и жердей. По очистке хлама, на глубине 2-х аршин от верхнего сруба в ходовом отделении найдены были зацепившиеся за гвозди обшивки изорванные, с завязанными узлами, белые ленты от женского полотняного фартука, с красной меткой около пояса "29”. Далее, на глубине 4 с половиной аршин на первых полатях, у северной стенки, найдена мужская фуражка из черного сукна с узорчатым черным шелковым околышем и лаковым козырьком.          

           

 8 Октября с теми же понятыми я продолжал очистку шахты от хлама и на глубине 2 с половиной сажен, в ходовом отделении, на ванкрутном пальце нашел белые с завязанными узлами ленты. По разборке хлама, в машинном отделении, у восточной стенки, на глубине 4 с половиной аршин, был обнаружен лежавший на правом боку труп мужчины средних лет, одетый в пиджак и брюки из темного трико, белые полотняные кальсоны и такую же рубашку; брюки с подтяжками; на шее – черный шелковый галстук  под ним серебряный нательный крест, на ногах – черные бумажные чулки; на правой ноге – туфель красной кожи; голова была завязана белым батистовым платком, лицо и все тело покрыто трупной плесенью. По осмотре одежды, в правом внутреннем кармане пиджака был найден бумажник с деньгами и документами. По документам труп оказался Федором Семеновичем Ремез. По извлечении и осмотре трупа были продолжены работы по очистке шахты, при чем в ходовом отделении, на глубине 2-х сажен, в хламе была найдена неразорвавшаяся заряженная бомба артиллерийского образца.

           

 9 Октября в ходовом отделении, на глубине 4 с половиной сажен был найден один мужской ботинок из желтой кожи и белые с узлами ленты; стенки шахты на этой глубине, обшивка, а также и набросанный хлам оказались сильно побитыми осколками разорвавшейся бомбы. Часу во втором дня, в том же ходовом отделении, на глубине 18 аршин, под хламом, нашли в согнутом полусидячем положении два трупа: первым оказался труп мужчины одетый в темно-серую тройку, в белую, с синими полосками ситцевую рубаху и белые полотняные кальсоны; на ногах – черные бумажные носки и красные кожаные ботинки; на шее темнозеленый галстук; тело покрыто трупной плесенью. В правом внутреннем кармане пиджака обнаружен бумажник с документами. По найденным документам труп оказался графом Владимиром Павловичем Палей. 

По извлечении второго трупа оказалось: труп женщины, одетый в черное летнее пальто на серой подкладке, серое полотняное платье, такую же юбку, и белую полотняную рубашку; на ногах черные бумажные чулки и ботинки из черной кожи; голова повязана белым капюшоном; на плечах черная шерстяная шаль; на шее – два кипарисовых и несколько серебряных крестов; пальцы правой руки положены на благословение; на груди – дамские открытые золотые часы; в правом кармане юбки – портмоне с деньгами и документами; в том же кармане – три белых батистовых носовых платка с красными метками "В. Я.”, две пары летних перчаток, и пуховая серая шапочка. По документам труп оказался монахиней Варварой Яковлевой. Ниже этих трупов нашли заряженную неразорвавшуюся бомбу бутылочной формы и коричневый галстук.      

            10 Октября, продолжая розыски и очистку хлама, в той же шахте, на глубине 7 сажен, в ходовом отделении была найдена ореховая коричневая трость, после чего, на той же глубине и в том же отделении обнаружен и извлечен труп мужчины, на вид около 25 лет; одет в суконный, черного цвета пиджак, в такие же брюки с подтяжками и жилет, в белых кальсонах с красною меткою "К. К.”, белую рубашку с такой же меткой и государственным гербом; на ногах – только бумажные в полоску чулки, без ботинок; на шее – черный шелковый шарф; через правое плечо – красная, в пол вершка шириной лента с надписью "Живый в помощи”. В левом внутреннем боковом кармане пиджака найден бумажник с деньгами и документами, согласно найденных документов труп оказался Князем Константином Константиновичем.

При дальнейшей очистке, в том же отделении нашли следующие вещи: одну резиновую мелкую мужскую калошу, резиновый табачный кошелек с махоркой, ручку от разорвавшейся бомбы, широкий топор с коротким топорищем, мужское черное триковое пальто, в правом кармане которого были золотые с крышками карманные часы, на золотой же цепочке, одну пару серых летних перчаток и одну желтую лайковую перчатку, холщевый мешочек с кедровыми орехами в количестве около 1/4 фунта, деревянный портсигар с махоркой, черный карандаш, 6 железных кованых с шляпками гвоздей, медаль в память коронования 1896 года, коробку спичек и клубок пенькового шнурка, одну не разорвавшуюся бомбу с коробкой динамита, одну резиновую глубокую № 12 калошу с туфлей из черной кожи и две мужские шляпы. После этих вещей был обнаружен труп мужчины, одетый в летнее черное суконное пальто, пиджак темно-зеленого цвета, такие же брюки, жилет защитного цвета и серую ситцевую рубашку; на ногах – белые бумажные носки и туфли из черной кожи; через левое плечо – голубая лента со словами молитвы, на шее – пять серебряных крестов на золотой цепочке; в левом кармане пальто – бумажник с различными документами на имя Князя Игоря Константиновича.

            После этого, в три часа дня, там же найден труп мужчины, одетый в шерстяное серое длинное пальто, блузу защитного цвета, серые триковые брюки, такой же жилет, белую в полоску рубашку и белые кальсоны; на ногах – шегреневые /так!/ сапоги; в левом кармане палто /так!/ бумажник с документами. По документам труп оказался Великим Князем Сергием Михайловичем. Ниже этого трупа нашли черное суконное мужское пальто.

            На следующие день, 11 Октября в ходовом отделении найдена одна глубокая резиновая калоша № 12, мужская суконная шляпа, одна перчатка коричневого цвета, роговая расческа, фуражка черного сукна, кепи серого сукна, прильнувшая к доске шоколадная плитка и серый мешочек, в котором оказались следующие вещи: женская резиновая шапочка, две банных губки, жестяная баночка с мылом, зубная щетка, щетка для ногтей. Затем были найдены две белых салфетки с красными метками "Е. П.” и государственным гербом.

            Часу в 11м дня, в том же отделении, на глубине 7 с половиной сажен найден труп женщины, одетой в резиновую серого цвета накидку, серое платье, белый ситцевый лиф и такую же рубашку; на плечах – белая шелковая накидка, на голове – черная бумажная шаль, на ногах – белые бумажные чулки и ботинки из черной кожи с резиной; на шее – кипарисовый и медные кресты на шелковой ленте и 5 маленьких серебряных крестов на двух золотых цепочках; в левой руке – на черном шнурке два мешочка; один – белый холщевый среднего размера, а другой – маленький, шелковый, небесного цвета. По документам и меткам на белье труп оказался Великой Княгиней Елизаветой Федоровной. Вслед за этим трупом из того же отделения и на такой же глубине, под слоем мусора найден труп мужчины, одетый в длинное летнее пальто темно-коричневого цвета, черный суконный пиджак, такие же брюки и жилет, белую, в полоску, ситцевую рубашку, белые кальсоны с меткой "И. К.”, на ногах белые чулки и кожаные, на пуговицах, ботинки; на шее 4 серебреных креста на шелковой ленте; в левом внутреннем кармане пиджака, зашитые в кожаной сумке образки; в левом кармане брюк бумажник небольшого размера с различными документами на имя Князи Иоанна Константиновича. Ниже этого трупа найдена черная накидка /бурка/.

            Работа по очистке шахты была закончена 12-го Октября; в это число почти у самой воды в ходовом отделении на глубине около 8 сажен найдены были следующие вещи: один мужской черный туфель, две трости орехового дерева, черная лента с мужской шляпы, резиновая мужская калоша № 10, серая мужская кепи и темно-коричневый бумажник с документами Федора Ремез; при дальнейшем исследовании шахты и окончательной очистке ее от хлама, никаких веще более найдено не было. Присутствуя все время при работах по очистке шахты и участвуя в этих работах, я могу удостоверить, что ходовое отделение шахты сверху до низу было забито разным деревянным хламом: палками, жердями, столбами, досками и т. п.; некоторая часть из них имела довольно свежий вид и поэтому есть основание заключить, что этот хлам был сброшен в шахту сравнительно недавно, может быть, во время самого совершения преступления. Большая же часть хлама и мусор скопились, вероятно, годами, и была сброшена в шахту за то время, когда шахта еще не была засыпана. На поверхности воды деревянный мусор и хлам скопился в виде толстого и плотного слоя, образовавшего плот, способный выдержать тяжесть нескольких человек; внутри колодца деревянный хлам расположен был самым различным способом: некоторые палки, жерди и доски держались вкось, другие – поперек; местами – скоплялись в плотную массу, местами – еле держались и подавались при небольшом нажиме. Отдельные части хлама зацеплялись за полати, за боковые распорки и одна за другую. 

При таком состоянии колодца трудно было определить, в каком порядке были сброшены в шахту жертвы злодеяния. Ясно было, что тела, при падении в шахту, своей тяжестью раздвигали хлам встречавшийся на пути своего движения вниз и по сочетанию различных случайностей, одни – застревали на бревнах, палках и досках, другие – проваливались глубже. С уверенностью можно сказать лишь, что все жертвы преступления были сброшены в ходовое отделение; факт нахождения Ф. С. Ремез в машинном отделении я объясняю тем обстоятельством, что Ремез упал около полатей и имел силы сам переползти через них в машинное отделение, и схоронился под хламом. 

Труп графа Палей отделялся от трупа Варвары Яковлевой лишь тонким слоем хлама; трупы Князей Константина Константиновича, Игоря Константиновича, Сергея Михайловича, Елизаветы Федоровны и Иоанна Константиновича находились уже в более плотных скоплениях хлама и отделялись один от другого его слоями; труп Елизаветы Федоровны и Иоанна Константиновича уже покоились на поверхности того слоя мусора, который уже далее находился в пловучем /так!/ состоянии. Каким образом очутились в разных частях шахтного колодца принадлежавшие убитым вещи, осмотром шахты установить было невозможно; можно предположить, что жертвы преступления сбрасывались в шахту вместе с бывшими при них вещами и затем при падении вещи также застревали в разных частях ходового отделения. Найденный кожаный ботинок вероятно принадлежал Константину Константиновичу; другого ботинка розыскать не удалось. 

Всего извлечено было из шахты более одной кубической сажени хлама. Все вещи, извлеченные из шахты, мною были представлены Начальнику Милиции штабс-капитану Шмакову; ему же мною были представлены и все документы, найденные при убитых. Опись этим вещам и документам и осмотр их производил штабс капитан Шмаков, сам же я их не осматривал. Трупы Князей, Княгини, Ф. С. Ремеза и монахини Варвары Яковлевой были перевезены в катаверную в городе Алапаевске и здесь были предъявлены служившей у Князей Александре Кривовой и проживавшим в соседстве с Князьями Павлу Яковлевичу Подкорытову и Ивану Гавриловичу Киселеву; по одежде и внешнему виду все трупы были опознаны именно за тех самых лиц, документы на имя которых были при каждом найдены. 

18-го Октября, по приказанию Начальника Милиции, вся снятая с убитых одежда была предана сожжению, а 19-го Октября состоялось отпевание и затем торжественное погребение тел убитых в склепе находящемся при Свято-Троицком Соборе гор. Алапаевска. Все составленные мною протоколы осмотра и очистки шахты я представил Начальнику Милиции Штабс-капитану Шмакову, а этот последний представил их, равно как и все вещи и документы, полковнику Смолину, командовавшему отрядом войск, оперировавших в районе Алапаевска.

            Кроме поручения о розыске тел убитых Князей никаких других поручений по расследованию преступления Начальник Милиции мне не давал и я, конечно, не имел права и не мог предпринимать никаких розысков без распоряжения и согласия своего начальства. Не слышал я, чтобы вообще по этому делу велись какие либо розыски; Начальник Милиции Штабс-Капитан Шмаков ныне уже переведен в действующую армию и, насколько мне известно, он за все время службы своей в должности Начальника Алапаевской Милиции лишь снял показание с двух задержанных большевиков – Петра Старцева и Флегонта Кабакова и дознание увез с собой отказавшись передать его при сдаче должности. Более по делу показать ничего не имею. Протокол прочитан.

Суда Ив. Серг.

            1918 г. Октября 11-го дня врач военно-санитарного поезда № 604 КЛЯЧКИН по приглашению Начальника Милиции г. Алапаевска в присутствии нижеподписавшихся лиц производил вскрытие трупа гражданина г. Петрограда Федора Семеновича РЕМИЗ, убитого бандитами советской власти и найденного при раскопках шахты около В-Синячихинского завода /в 1- вер. от Алапаевска/.

                   При чем оказалось:

            Труп мужеского пола, роста выше среднего, тучного телосложения. Возраст невозможно определить в виду того, что трупогниение сильно изменило лицо. Одет в пиджак и брюки темно-синего сукна, покрытое плесенью и грязью. На шее шелковый галстук черного цвета. Рубашка и кальсоны белого полотна. На шее на серебряной цепочке серебряный крест. На правой ноге полуботинок желтой кожи.

            Лицо почернело, покрыто плесенью, глаза провалились, мягкая часть носа также ввалилась, подбородок бритый, усы короткие, язык за зубами. Голова повязана носовым платком и тряпкой. Волосы на голове черного цвета, стрижены под польку, в передней части редкие. На голове ран нет. Кожа на всем трупе мацирирована /так!/, покрыта плесенью. Кости головы и туловища целы, ран на теле нет. На спине в области лопаток два кровоподтека величиною в ладонь каждый. Других знаков насилия на теле нет.

            При вскрытии брюшной полости обнаружено: слой жировой клетчатки толщиною в два с половиною сантиметра, в брюшной полости большое скопление воздуха, кишки вздуты. По снятии мышечных покровов в области грудных мышц сильный кровоподтек, распространяющийся на всю грудную клетку. Правое легкое спалось, сердечная сумка пуста, кровоизлияние в области правого плеврального мешка. В желудочках сердца и предсердия крови нет, сердечные клапаны целы. В желудке остатки пищи /слизистая розового цвета/. В области правого виска, по снятии кожных покровов, большое кровоизлияние. Кровоподтек распространяется на всю затылочную область. Череп цел.

            При вскрытии черепной коробки обнаружено небольшое количество крови, - под твердой мозговой оболочкой левой височной области кровоизлияние. Мозги сильно разложились.

              Вскрытие производил Врач- военно-санитарного поезда

                        № 604 Клячкин.

            Присутствовали: врачи: К. Дубровина. Младш. врач 20 Тюм.

            С. С. п-ка М. Мультановский

            Фельдшер П. Суханов. Студент-медик Пономарев.

                        Начальник Милиции Штабс-капитан Шмаков

                                   З  А  К  Л  Ю  Ч  Е  Н  И  Е.

            На основании данных судебно-медицинского вскрытия гражданина г. Петрограда врача Федора Семеновича РЕМИЗ – заключаю:

            Смерть произошла от кровоизлияния плевральной полости и кровоизлияния под твердой мозговой оболочкой вследствие ушиба.

            Повреждения от ушиба считаю смертельными.

            Врач военно-санитарного поезда № 604 М. Клячкин.

                        С подлинным верно:

                                 Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени сего числа производил наружный осмотр трупа, б. Великого Князя Сергея Михайловича, бесчеловечно замученного бандитами советской власти и извлеченного при раскопке шахты 10-го сего Октября, - при чем оказалось следующее:

       

     Труп мужеского пола, роста выше среднего, телосложения тучного, в вытянутом положении. Одет в суконное, серого цвета, пальто местами порванное и прогнившее, темно-зеленого цвета шерстяной пиджак и такие же жилет и брюки. Через плечи резино-холщевые подтяжки. На ногах кожаные сапоги. Поверх жилета верхняя рубашка цвета хаки с надгрудными карманами. Поверх рубашки трехцветный пояс /шнур/. Нательная рубашка полотняная в полоску, на которой одета вязаная рубашка. Кальсоны вязаные белого цвета. Волосы на теменной части головы отсутствуют, на затылочной – заметно, жидкие, коротко стриженые, цвет русый. Глаза закрыты и покрыты песком. Нос, губы и уши приплюснуты, рот закрыт.

            

Все лицо и голова покрыты землей, смешанной с хвойными иглами. Руки вытянуты вдоль туловища по бокам, полусогнуты в локтевых частях. Пальцы правой руки сильно сжаты в кулак, ногти впились с ладонь, - пальцы левой руки полусогнуты.

Одежда, облегающая труп, во многих местах прогнила. Открытые части трупа сильно разложились, покрылись плесенью и землей. В виду разложения трупа возраст его определить не представляется возможным.-

                        Штабс-капитан Шмаков.

                        Понятой-В. Колотов.

                                         С подлинной верна:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени сего числа производил осмотр трупа б. Великого Князя Иоанна Константиновича зверски убитого бандитами советской власти и найденного при раскопке шахты 11-го сего Октября, при чем оказалось следующее:

            Труп мужеского пола, роста выше среднего, в растянутом положении. Руки раскинуты несколько в сторону. Пальцы рук полусогнуты. Одет в летнее пальто, черного цвета пиджак и такие же жилет и брюки. Через плечи резино-холщевые подтяжки. Нательная рубашка белого полотна, такие же кальсоны с меткою на поясе "И. К.”. На ногах кожаные ботинки с застегнутыми пуговицами и белые носки. Вся одежда на трупе мокрая, покрыта землей. Волосы на голове светло-русые коротко стрижены. Глаза закрыты и засорены землей. Нос сильно разложился и приплюснут. Рот открыт с обнаженными передними зубами верхней челюсти.

Возраст определить невозможно в виду сильного разложения трупа.

                        Понятой-В. Колотов.

                                               С подлинным верна:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени производил осмотр трупа б. Великого Князя Константина Константиновича, зверски замученного бандитами советской власти и найденного при раскопке шахты 10-го сего Октября, при чем оказалось следующее.

            Труп мужеского пола, среднего роста, в вытянутом положении, с раскинутыми в сторону руками, пальцы которых в полусогнутом положении. Одет в суконный, темного цвета, пиджак и такие же жилет и брюки. Через плечи резино-холщевые подтяжки. На шее черный шелковый шарф. Верхняя рубашка серого цвета, - нательная – белого. На ногах вязаные носки в полоску. Волосы на голове светло-русые, курчавые, местами удалены с накожными покровами вследствие сильного разложения. Глаза закрыты и засорены землей. Рот тоже закрыт. Нос и уши приплюснуты с набившимися в них песком и землей. Правая часть лица покрыта сухой плесенью серого цвета, а левая – валившаяся и почерневшая.

            Так как труп сильно разложился, то возраст его определить невозможно.

            Штабс-капитан Шмаков.

            Понятой-В. Колотов.

                        С подлинным верно:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня, я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени сего числа производил наружный осмотр трупа б. Великого Князя Игоря Константиновича, зверски убитого бандитами советской власти и извлеченного при раскопке шахты 10-го Октября, - при чем оказалось следующее:

            Труп мужеского пола, среднего роста, в вытянутом положении. Руки вдоль трупа, пальцы полусогнуты, образовав вид горсти. Одет в суконное, черного цвета с серыми блесками, полупальто на черной подкладке, - пиджак темно-серого цвета с зеленоватыми полосками, такие же жилет и брюки, нижние борты которых загнуты. Нательная рубаха серого цвета в клеточку с отдельно застегивающимся, такого же цвета, отложным воротником. Кальсон нет. На ногах вязаные белые носки.

            Волосы на голове темно-русые довольно длинные. Глаза в закрытом положении и засыпаны песком. Рот закрыт с ущемленным высунутым кончиком языка, приплюснутым вместе с губами, которые покрыты землей. Левая часть лица вздута, правая ввлилась /так!/. Нос приплюснут. Уши заполнены землей, разложились и покрылись плесенью. Так как труп сильно разложился, то возраст его определить не представляется возможным. 

            Понятой-В. Колотов.

                                               С подлинным верна:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени сего числа производил наружный осмотр трупа б. Великой Княгини Елизаветы Федоровны, зверски замученной бандитами Советской власти и найденного при раскопке угольной шахты 11-го сего Октября, при чем оказалось следующее:

            Труп женского пола, среднего роста в вытянутом положении. Руки вдоль трупа с полусогнутыми пальцами. Одет в серое летнее пальто, белую кофточку, полоняную /так!/ рубашку и юбку черного цвета. На ногах кожаные ботинки и бумажные чулки. Глаза, нос, уши и вся голова, за исключением рта, завязаны белым большим платком, сложенным в несколько раз. Рот зажат. Кончик языка высунут наружу. Губы приплюснуты. Одежда вся мокрая. Лицо и открытая часть шеи и груди сильно разложились, благодаря чему возраст определить невозможно. 

Понятой В. Колотов.

                            Милиционер Якуценя.

                                               С подлинным верно:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского района в присутствии милиционера Якуцени производил наружный осмотр трупа Великого Князя Владимира Павловича Палея, зверски убитого бандитами советской власти и найденного при раскопках угольной шахты 9 Октября,

                         При чем оказалось следующее:

            Труп мужчины выше среднего роста, в вытянутом положении.

Руки вдоль трупа, по бокам его, пальцы рук согнуты. Одет в шерстяной, серого цвета, пиджак такие же жилет и брюки, нижние борты которых немного загнуты. На ногах брезентовые с желтыми передками штиблеты, последние зашнурованы и белые бумажные носки. На шее трехцветный вязаный шарф. Нательная рубашка полотняная, в полоску, кальсоны белого полотна. Через плечи резино-холщевые подтяжки с кожаными концами и петлями.

Волосы на голове темно-русые, стриженые. Глаза закрыты и засыпаны песком. Нос приплюснут. Рот открыт. Передние зубы верхней челюсти обнажены. Ушные раковины сильно разложились, засыпаны песком и приплюснуты к голове. Вся одежда и открытая часть трупа покрыты землей и плесенью. В виду сильного разложения трупа установит какие либо данные относительно его возраста – невозможно.

            Понятой-В. Колотов.

                                               С подлинным верна:

                                   Штабс-капитан Шмаков

            1918 г. Октября 12-го дня я, Начальник Милиции Алапаевского район /так!/ в присутствии милиционера Якуцени производил сего числа осмотр трупа фрейлины или монахини В. Яковлевой б. при Великих Княгинях /так!/, зверски замученной бандитами советской власти и найденной при раскопке угольной шахты 9-го сего Октября, при чем оказалось следующее:

            Труп женского пола, роста выше среднего, в вытянутом положении. Одет в черное летнее женское пальто и платье серого цвета. Нижняя рубашка белого цвета. На ногах кожаные ботинки застегнутые на пуговицы и белые чулки. Волосы на голове темно-русые, длинные. Глаза закрыты и засорены землей. Рот тоже закрыт, нос и губы приплюснуты, уши наполнены землей. Некоторые части лица, особенно левая половина, и шея покрыты сухой плесенью. Левая рука отведена несколько в сторону, полусогнута со сжатыми в кулак пальцами, а правая – согнута в локте и приподнята кверху на высоту правого плеча, указательный палец который /так!/ прямой, средний несколько согнут, большой и безымянный согнуты и соединены и мизинец – пригнут.

/ вид благословляющей руки /.

            В виду сильного разложения трупа возраст его определить не представляется возможным.

            Штабс-капитан Шмаков.

                        Понятой-В. Колотов.

                                               С подлинным верна:

                                   Штабс-капитан Шмаков