Этот милый Алапаевск (воспоминания о городе Л. Павлюкевич) - 4 Октября 2024 - Архив записей

Весь он обозрим с горы Ялунихи. Ниже устья Алапаихи за рыночной площадью был через Нейву деревянный мост, который в половодье часто разбивало льдинами или сносило совсем: его чинили или отстраивали заново, и все повторялось. Перейдя на другую сторону к подножию Ялунихи, можно было подняться на нее по одной из пологих дорог, охватывающих гору справа и слева или прямо по крутому склону извилистой тропкой.

Отсюда, с высоты, было видно, как до горизонта тянулись серые деревянные дома, редкими пятнами белели оштукатуренные строения, а среди летней зелени деревьев, огородов, которые были внутри кварталов, разбросаны яркими пятнами красные и зеленые крыши домов, крытые железом. В каждой стороне города были свои вехи. Слева - высокие трубы и корпуса завода, за ним река делает крутой поворот, перегороженная плотиной электростанции, здесь она разливается широким прудом, правый берег его пологий, покрытый лесом, а на возвышенном левом белеет большое двухэтажное здание городской поликлиники.

Справа река делает поворот и скрывается за Ялуниху, на противоположном берегу на крутой горке стоит церковь с островерхой колокольней, от нее вправо и влево вдоль края горы тянется ограда с белыми каменными столбами и чугунными решетками - там кладбище.

Дальше к северу в отдалении от последних кварталов города обособленно стояло приземистое одноэтажное здание из красного кирпича школы № 6, которую чаще называли не по номеру, а "напольной”, потому что за ней уходили вдаль только поля. Слышала тогда, что во время революции были привезены сюда родственники царской семьи. Из чьих-то воспоминаний: видели молодых людей, игравших на лужайке около этого здания, но не была известна их судьба: привезли невозможно, увезли, когда наступала на город белая армия. Через много-много лет об этом будут писать, и в страшных событиях тех лет встретятся знакомые фамилии лиц, вершивших их, с детьми которых я училась в школе.

Прямо передо мной тоненькой лентой течет через весь город речка Алапаиха. Ближайший мост через нее, самый высокий и длинный, разрывает главную улицу Ленина, которая начинается у пруда около завода и продолжается до конца города. Не всегда эта речка была мелководной. Я видела старую фотографию, где разливалась она широким прудом и доходила до чугунной ограды перед большой церковью, что стояла не левом берегу реки. Это массивное здание осталось, только, убрав купола, его перестроили под хлебозавод. Пруд давно спущен. Еще до революции через центр города на высокой насыпи по правому берегу реки была проложена железная дорога. И еще долго по другую сторону насыпи сохранялось большое озеро, но со временем оно заросло, постепенно превращаясь в болото.

Полотно железной дороги, выйдя к берегу Нейвы, по железному мосту на высоких опорах с ажурной аркой исчезало на другом берегу в открытых каменных туннелях.

На улице Ленина находились основные административные здания: горком, горсовет, телеграф, школы. Все они дореволюционной постройки, в основном двухэтажные, хорошо оштукатуренные и покрашенные в розовые и салатные тона. Одним из немногих зданий из красного кирпича был клуб. Вся южная часть города расположена на возвышенности, а так как клуб построен на крутом спуске к мосту, его нижняя часть вышла двухэтажной, а верхняя - одноэтажной. За клубом по улице Павлова на несколько кварталов раскинулся городской сад, а дальше по улице Ленина по той же стороне, возвышаясь над крышами домов, видна силуэтом изящная башенка пожарной каланчи. Для меня она остается одной из достопримечательностей города. Ее круглая кирпичная кладка, суживающаяся кверху, заканчивалась выдвинутой наружу круглой площадкой, обнесенной железным ограждением, над ней под островерхой крышей висел колокол. Здесь всегда находился дежурный, если случался пожар, то сначала раздавалось несколько медленных ударов колокола (два, три, пять, что означало сектор города), потом начинался тревожный частый звон, через некоторое время опять следовали удары и снова звон.

Деревянные дома с печным отоплением горели довольно часто. Водопровода в городе не было, пожарные возили воду на лошадях в бочках, спасала близость реки или колодцев. Поэтому, когда ночью или днем звучал тревожный звон с каланчи, люди спешили туда, чтобы оказать посильную помощь.

Я помню самый большой пожар. Это было летним днем, горели тогда подряд все дома на крайней улице около завода. Даже издали эта стихия разрушения была страшной: шум, треск, в небо взлетали языки пламени, притушенные водой, они сменялись столбами черного дыма, потом снова побеждал огонь, летели во все стороны головешки, рассыпая искры. Огороды отделяли всю полосу горящих домов от соседней улицы, через них спасали что-то из имущества погорельцы. Здесь: горе, плач, крик.

Для меня, маленькой девочки, все, что я видела - было не только трагичным, но и захватывающим действием: люди боролись со стихией, а сопричастность, даже только в сопереживании, всегда возвышает душу.

Сразу за мостом раскинулась большая площадь, слева - собор, справа - по краю тянулись до рыночной площади маленькие магазинчики, прямо за оградой в глубине липового сада стоял белый особняк с мезонином, здание с необычной архитектурой для Урала. Здесь в 1849 - 1852 гг. жила семья Чайковского, отец будущего композитора был в те годы управляющим заводами. Проведенные здесь несколько лет оставили добрую память у Петра Ильича Чайковского. Позже в одном из писем у него есть такие строки: "Этот милый, милый Алапаевск”.

Памятными остались многолюдные шумные праздники в двадцатые годы на этой площади: в центре устанавливалась красочная карусель, кружилась она под музыку, дети сидели верхом на лошадках, гусях, в люльках. Что только здесь не продавалось: длинные конфеты в яркой упаковке, не наши кедровые орешки, а длинные двойные. Потом это уже никогда не повторялось.

Слева от дома Чайковского (что бы там ни размещалось в разные годы, он всегда так назывался) сбоку несколько магазинов. На их фоне во время праздников строили временную трибуну, сюда на демонстрации сходились колонны с флагами и транспарантами со всего города. Однажды, когда все стояли перед трибуной, под марш духового оркестра бодрым шагом подошла группа рабочих в грязных спецовках, руки и лица их были в саже, на половах надеты широкополые шляпы с поднятыми наверх темными очками. У нас, школьников, их появление вызвало особый восторг.

Главная улица на этой стороне города сдвинута немного влево, идет от школы № 2 до окраины, выводя к "напольной” школе. Из пересекающих ее улиц более памятна улица Розы Люксембург, где на углу стояло красное здание горного техникума, позже его достраивали. На улице Володарского в старинном двухэтажном особняке размещалась городская библиотека, а через несколько кварталов в небольшом белом домике был радиоузел. Административные здания банка, милиции сосредоточены на улице Красной Армии, идущей от рыночной площади параллельно главной.

В городе много улиц, названных в честь известных людей: Фрунзе, Урицкого, революционеров местного значения: Павлова, Смольникова, партизанки Веры Шляпиной, есть улица Красных Орлов.

Переход мостами через речку Алапаиху идет то с гористого берега на пологий, то наоборот. После главного идет небольшой Белоглазовский мост, выходящий на ул. Колногорова, поднимающуюся по неровному холму, переходящую наверху в одностороннюю: справа большое пространство занимает Кукуйская яма, на дне которой было небольшое озеро и причудливые груды камней. Такие же камни были на противоположном более пологом склоне.

Сохранилась у меня фотография с дарственной надписью: от Нели Морозовой, июнь 1927 г. У верхних белых камней одна девочка стоит, другая, поменьше, сидит на их выступе, внизу между двумя валунами сидит, очевидно, мать и полулежит на одном из них отец маленькой девочки, ей года три, а мне пять лет.

Впереди на односторонней улице Розы Люксембург, идущей по краю Кукуйской ямы, построили новую школу для нашей образцовой № 1, где в 1936 году начался новый учебный год.

Дальше в верхнем течении реки еще два небольших моста: железнодорожный и пешеходный. Станция расположена на большой равнине. Деревянное здание вокзала выкрашено охрой (так покрашены все вокзалы по этой дороге). Пассажирский поезд приходил вечером, платформа была всегда многолюдна: сюда приходили не только встретить или проводить, а просто прогуляться, как ходили по вечерам в городской сад.

От здания вокзала прямая дорога через мост на улицу III Интернационала, которая шла в гору. На обширном пространстве у городского пруда когда-то стояла церковь, ее разрушили с большим трудом, говорят, взрывали, из оставшегося кирпича построили на берегу речки Алапаихи городскую баню, которая чаще была закрыта, чем действовала. Еще на площади ближе к пруду стоял небольшой деревянный обелиск, говорили, что здесь братская могила партизан, погибших при защите города в 1918 году, да, там была надпись - я просто ее не помню.

О городском саду воспоминания надо писать отдельно. Мало кто помнит, наверное, как звучал духовой оркестр, помещавшийся в раковине, сделанной в середину склона горы между верхней и нижней площадками, большие качели внизу. Гуляли по круговым аллеям из высоких тополей, ходили и ходили парами, группами - все в одну сторону. Большим событием было, когда в конце сада построили огромное дощатое здание Летнего театра. Каждый сезон приезжала актерская труппа и давала здесь спектакли.

Еще раз, окидывая взором город с высоты, вижу справа только дома, дома до горизонта: бревенчатые, потемневшие от времени, слева же, я знаю, за поликлиникой была большая пустая площадь, ее позже застроили казенного типа двухэтажными домами для работников завода. За ними - станция узкоколейной железной дороги, связывающая город с рудниками, леспромхозами. В этом же районе находилось управление "Лесдревмета”.

Напротив завода сплавным мостом через Нейву шла дорога к Рабочему городку - дома там были одноэтажные, барачного типа.

В конце улицы Павлова, немного на удалении от нее и выше, раскинулся сангородок - все больницы города были сосредоточены в одном месте в совершенно одинаковых добротных бревенчатых домах. За этим городком к юго-западу шли Средние ямы. Ямы там действительно были - бывшие рудничные разработки, разросшийся там городок сохранил это название.

И о самой горе Ялунихе. Память подсказывает, что очень давно в один из летних дней здесь проводился сабантуй - это татарский национальный праздник. Татар в то время в городе было много, они чтили свои традиции. В этот день много нарядных жителей шло на ту сторону реки, поднимались дорогами, тропинками наверх, снизу же они казались разноцветными движущимися пятнами на фоне зелени крутого склона горы.

Когда-то появился на вершине горы домик, из города хорошо был виден его силуэт, о его хозяине Савине говорили как о садоводе-мичуринце, который первым начал выращивать у нас фруктовые деревья, устойчивые к морозам.

Вот таким я запомнила город, где родилась, училась, но давно уехала из него. Вырастают другие поколения, они запомнят его уже изменившимся, а он меняет свои силуэты быстрее, чем 100 - 50 лет назад.

Л. ПАВЛЮКЕВИЧ, г. Москва.

Статья "Этот милый Алапаевск" газеты "Алапаевская искра" №45 от 22 апреля 1995 г.

Категория: Алапаевск | Просмотров: 12 | Добавил: Мария | Теги: Алапаевск | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0