В сентябре 1942 года в город Ярославль пришел эшелон с новобранцами из Сибири. Поезд остановился не у вокзального перрона, а на сортировочной станции. Здесь ребят построили и окраинными улицами повели в казармы.

В первый же день, получив и натянув на себя воинское обмундирование, они поинтересовались, когда же их на фронт отправят. Но командир ответил: «А что вы умеете делать, чтобы грамотно воевать?» Ребята молчали, переминаясь с ноги на ногу. До сих пор они считали, что воевать - это стреляй, кричи «Ура!» и с винтовкой наперевес на врага, а там или грудь в крестах, или голова в кустах. И вдруг оказалось, что надо постигать грамоту войны.

Четыре месяца от подъема до отбоя командиры, сменяя друг друга, обучали новобранцев радиоделу, топографии, тренировали зрительную память, учили стрелять из любого положения, из любого вида стрелкового оружия по видимой цели и на слух, обучали приемам рукопашного боя. От молодых солдат не скрывали, что их готовят для работы во вражеском тылу, где главной задачей будет раздобыть интересующие командование сведения о противнике и не обнаружить себя. А если нарвался на врага, то умей уничтожить его быстро и бесшумно, действуя ножом или натренированной рукой.

В январе 1943 года молодые солдаты были зачислены в резерв главного командования (РГК). В это время войска Западного, Брянского и Центрального фронтов готовились к освобождению Белоруссии. Для успешного проведения столь грандиозной операции необходимо было скоординировать действия войск с действиями партизанских отрядов. Чтобы установить связь с партизанами, сформировали группу разведчиков из 11 человек, в составе которой оказался Иван Хлундин, как самый опытный радист. Ночью самолет с десантниками пересек линию фронта. Высадились в условленном месте, где их уже ждали представители нескольких партизанских отрядов. Пока командир десантников ставил задачу перед партизанскими командирами, другие десантники обучали партизан минированию железных дорог и мостов, а Хлундин знакомил радистов с новой аппаратурой, с методами шифровки и дешифровки.

Возвращаясь обратно, десантники наносили на карту обнаруженные скопления войск, артиллерии, танков, штабы. Когда перешли линию фронта и вернулись в расположение части, то были немало удивлены, увидев на плечах солдат и командиров погоны. Несколько покоробило их слух и, казалось, навсегда забытое слово «офицер». В этот же день все участники поиска получили погоны, и Иван Хлундин несколько дней ходил, кося глазами на свои погоны с лычками сержанта.

В начале ноября 1943 года 11-я армия, входившая в состав 2-го Белорусского фронта, готовилась к освобождению Брянска - крупного транспортного узла. Взять город предполагалось одним ударом, для чего к передовой скрытно от противника подтягивались свежие войска, танки, артиллерия. Но немецкие самолеты-разведчики все-таки обнаружили скопление наших войск и техники. Особенно досаждали крупнокалиберные гаубицы. Их снаряды, огромные, как чемоданы, рвались с такой силой, что опрокидывали на бок танки, а 76-миллиметровые пушки от близких разрывов выбрасывало из орудийных окопов. Особенно чувствительным был урон, который они причиняли, обстреливая железнодорожные узлы, где скапливались эшелоны с боевой техникой, боеприпасами, горючим. Чтобы уничтожить эти гаубицы, надо было сначала их обнаружить. Такая задача и была поставлена перед разведчиками, которые ночью, когда дождь сменился мокрым снегом, перешли нейтральную полосу и углубились во вражеский тыл. Шли до рассвета. На день остановились в лесу, где березы и осины перемежались с елями. Выбрав самую густую ель, Хлундин забрался на нее, вытащил рацию, протер ее сухой портянкой, которую специально носил под гимнастеркой, проверил контакты, состояние батарей питания и успокоился. Он понимал, что если рация выйдет из строя, то их группа станет немой и глухой и не сможет сообщить координаты вражеской батареи, а значит, весь поиск будет напрасным. Прислонившись к смолистому стволу ели, он укрыл рацию полой плащ-палатки и задремал.

Между тем командир разведчиков, развернув карту, нетерпеливо поглядывал на часы: он ждал, когда стрелки укажут на 9.00. Именно в это время аккуратные немцы, выпив эрзац-кофе и справив нужду, производили первый выстрел из гаубицы. Сделав шестнадцать (ни больше, ни меньше) выстрелов, батарея замолкала, затаивалась на сутки. Когда утробно рявкнул первый выстрел, лейтенант по компасу определил азимут, на слух прикинул расстояние, сделал пометку на карте и, проверив посты охранения, примостился рядом с Хлундиным. Он был уверен, что к утру они выйдут к батарее.

Всю следующую ночь шли, сверяясь по компасу. Задолго до рассвета стала чувствоваться близость противника. Все чаще приходилось пересекать поляны, изрезанные танковыми гусеницами, подолгу задерживались возле дорог, пропуская вражеские машины. Перед рассветом остановились, едва найдя участок леса, который не просматривался насквозь. Оставив группу в лесу, лейтенант с Хлундиным и еще одним разведчиком нырнули в густой подлесок. Сейчас их задача заключалась в том, чтобы увидеть батарею и определить ее точные координаты. Ползли медленно, вжимаясь в пропитанную осенними дождями землю. Иван Хлундин, завернув рацию в плащ-палатку, тащил ее за собой, следя за тем, чтобы она не ударилась о камень, ствол, пень.

Наконец разведчик, который полз первым, остановился и поманил рукой товарищей, Когда лейтенант с Хлундиным подползли к нему, он ткнул пальцем, указывая на силуэты четырех гаубиц. Увидев их, Хлундин прошептал изумленно:« Вот это мамонты!» А лейтенант уже развернул планшет-построитель и, шевеля губами, делал вычисления. Иван понял, что сейчас он будет главным человеком. Подтянув к себе рацию, он накинул антенну на ветви ближайшей березы, подсоединил батареи и удовлетворенно вздохнул, увидев зеленый огонек индикатора. Лейтенант протянул ему планшет-построитель и приказал: «Передавай». Хлундин, взглянув на обозначенный квадрат, взялся за ключ, и по условленной волне полетели точки-тире морзянки. Сейчас нужно было ждать первого залпа нашей тяжелой артиллерии и, в случае необходимости, скорректировать ее огонь. Медленно поползли томительные минуты ожидания. Иван в это время сделал очень неприятное открытие: примерно в полукилометре он увидел медленно двигавшийся грузовик с фургоном и характерной антенной над его крышей. «Пеленгатор!» - догадался он и понял, что при повторном выходе в эфир их рацию засекут. В это время возле батареи что-то оглушительно треснуло, взметнулся султан огня и дыма и одна из гаубиц, подпрыгнув, стала медленно заваливаться на бок. Лейтенант повернулся к Хлундину, губы его растянулись в ликующей улыбке:

«Передай, пусть не меняют прицела», -хрипловато прошептал он. Иван быстро отстучал и сообщил командиру о замеченном пеленгаторе. Когда они добрались до поджидавшей их группы, немецкая гаубичная батарея уже перестала существовать, Сейчас главным стало вернуться к своим без потерь. А позади уже слышался лай собак - погоня. «Нажимай, ребята! Нам сейчас погибать ни к чему», - почти крикнул лейтенант.

Неожиданно лай собак стал быстро приближаться. Разведчики поняли, что немцы спустили их с поводков и разъяренные псы через несколько минут догонят их: «Ножи!» - коротко приказал лейтенант. Иван пошевелил плечами, удобнее устраивая рацию за спиной, и вытащил нож, который сразу плотно и надежно улегся рукоятью в ладони. Из-за тяжелой рации Хлундин бежал последним. Рядом, подстраховывая его, бежал сержант, на ходу наматывая на левую руку плащ-палатку. Когда из кустов вылетела первая собака, он повернулся к ней, выставив вперед согнутую в локте левую руку. Собака, прыгнув, вцепилась в нее зубами, но в то же мгновенье в правой руке сержанта сверкнул нож, и она растянулась на земле, судорожно дергая ногами и заливая кровью пожухлую траву. В короткой схватке разведчики перебили собак и продолжали отход, а немцы, наткнувшись на убитых псов, отстали.

Весной 1944 года войска пяти советских фронтов готовились к операции «Багратион». Перед разведчиками стояла задача: выявлять опорные пункты обороны противника, совершать диверсии на железнодорожных узлах, уничтожать склады с боеприпасами. Один такой склад был обнаружен авиаразведкой. Для его уничтожения сформировали диверсионную группу в составе восьми человек. «Действуйте не числом, а умением», - напутствовали их. Всю территорию вокруг складов в радиусе до двух километров немцы тщательно охраняли. Разведчикам то и дело приходилось укрываться от армейских патрулей. Уже второй день они находились в пределах видимости складов, но подобраться к ним на дистанцию броска не удавалось. Но к вечеру им повезло. К кустам, в которых укрывались разведчики, подошел немец и приготовился справить малую нужду. В этот момент он и был схвачен разведчиками. Ошеломленный происшедшим, он в первые минуты был не способен что-либо осмыслить, смотрел на лейтенанта и не слышал его вопросов, и только когда один из разведчиков передернул затвор автомата, он пришел в чувство. Лейтенант обещал сохранить ему жизнь, если он ответит на вопросы, и немец заговорил. Он сообщил порядок смены караулов, маршруты патрулей и указал, где настоящие склады, а где ложные. Когда допрос закончился, один из разведчиков кивнув на пленного, спросил: «В расход?» - и положил руку на рукоять ножа. Лейтенант усмехнулся: «Пусть идет. Никому и ничего он не расскажет».

Им удалось подползти к складам метров на двадцать. Очевидно, глубокий тыл притупил бдительность немцев, и разведчики этим воспользовались. Подождав, пока часовые, встретившись, разойдутся, они забросали склады взрывпакетами и отползли. «Ну, Иван, действуй», - приказал лейтенант. У Хлундина пульт управления был уже изготовлен. Он выбрал место, чтобы на пути радиолуча не было препятствий, и нажал кнопку. Почти час позади отходив-

ших разведчиков грохотали взрывы и дым, поднимаясь над лесом, застилал горизонт.

Когда подошли к передовой линии немцев, то почувствовали, что их ждут. Всюду часовые, дозоры, пулеметные расчеты. К ночи удалось-таки выбраться на нейтральную полосу, но вот тут-то немцы их и обнаружили. Разведчики попали под минометный огонь. Часа два лежали, пережидая обстрел. Когда огонь утих, они, используя темноту и кустарники, снова короткими перебежками двинулись вперед, к тому месту, где их уже ждали. Когда Хлундин поднялся для последнего броска, сзади одна за другой рванули еще несколько мин, и он почувствовал резкий удар по ноге. По инерции он сделал еще несколько шагов и упал от нестерпимой боли.

В медсанбате хирург вытащил из-под колена осколок и приказал: «Лежи! Быстрей заживет». Неделю Иван отсыпался, отдыхал и боялся, что после выписки его отправят в другую часть. Но вернули к своим. Разведчики готовились десантироваться в глубокий тыл противника. Лейтенант, посмотрев на прихрамывающего Хлундина, сказал: «С нами не пойдешь. Будешь дежурить здесь у рации. Настраивай ее только на прием и жди сообщения от нас».

Иван настроил рацию на нужную волну, включил ее на прием и, вслушиваясь в шумы, трески, попискивания, стал ждать. Прошел час, другой. Уже приходил связной от командира дивизии, а сообщения от разведчиков все не было. В это время в землянку ввалился пьяный майор и плюхнулся на табуретку.

- Слушай, сержант, - сказал он, доставая измятую пачку папирос, - передай-ка радиограмму в тыл, в хозяйство майора Грачева. Пусть они мне там баньку приготовят.

- Не могу, товарищ майор. Приказано работать только на прием.

- А я приказываю передать радиограмму в мое хозяйство. Это я - майор Грачев.

- Не могу. Не имею права.

- Не имеешь права? Да я тебя... -майор поднялся и, расстегнув кобуру, потянул из нее пистолет.

«Неужели будет стрелять?» - подумал Иван и, увидев, что майор передернул затвор, понял: точно будет.

- Разведчик? - спрашивал он. Иван кивнул головой.

- Отвечай по уставу, - полковник постучал карандашом по столу.

- Так точно, разведчик.

- Знаем, знаем. Приходили тут твои из разведбата. - Полковник помолчал, потом перекинулся несколькими словами с другими членами трибунала. Те согласно кивнули головами.

- Ну так вот, разведчик, - полковник вышел из-за стола. - Мы даем тебе возможность искупить вину кровью. Пойдешь в штрафбат.

- Есть искупить кровью! - щелкнул каблуками Иван.

В этот же день он прибыл в штрафбат, который готовился к бою. Штрафникам было приказано овладеть

опорным пунктом противника, расположенном на высоте с широкой и плоской вершиной. С нее немецкие пулеметчики, минометчики, артиллеристы пристреляли каждую пядь болотистой равнины, через которую наша пехота пыталась штурмовать высоту, но всякий раз вынуждена была отходить с большими потерями. Вот и пришла очередь штрафников. Иван получил автомат, два запасных диска и Гранаты, которыми он, глядя на других, набил все карманы.

Когда вечерние сумерки накрыли землю, штрафники покинули свои траншеи и, круто забирая вправо, стали обходить болото. На прежней позиции остался один взвод, который должен был имитировать ночной штурм и тем отвлекать внимание противника на себя. И действительно скоро в болотной жиже стали с чавканьем рваться мины, а с вершины высоты короткими очередями били пулеметы. Под этот аккомпанемент штрафники обошли высоту, бесшумно сняли тыловое охранение. Помнили слова капитана, сказанные им перед выходом: «Мертвый в спину не выстрелит». Потом молча стали подниматься к вершине. Немцы их с этой стороны не ждали, поэтому штрафникам удалось подойти почти вплотную к их позициям. Уже слышны были разговоры, видны силуэты пулеметчиков, а когда разглядели и батарею минометов, пришла пора действовать. Сначала позиции немцев забросали гранатами, а потом из автоматов добивали их. Скоро все было кончено. Высоту взяли с минимальными потерями.

Во время боя Хлундин был ранен: пуля пробила каску и застряла в лобной кости. Вот и искупил вину кровью. А потом, находясь в медсанбате, узнал, что были реабилитированы все участники этой операции.

Все дальше уходил фронт на запад. Уже освобождена от оккупантов вся территория нашей Родины. Уже ступил советский солдат в пределы фашистской Германии. И везде впереди наступающих шла разведка из РГК.

Статья газеты Алапаевская искра №40 от 15 марта 2005 г 

P.S. 16 февраля 2005 года Ивану Семеновичу Хлундину исполнилось 80 лет. В поселке Нейво-Шайтанском живет с 1963 года, работал электриком на заводе вплоть до выхода на пенсию.