Вскоре после Великой Отечественной войны ставший лесником недавний воин Александр Георгиевич Харлов обходил свои владения, отводил делянки для рубки в окрестностях родного села Толмачево (ныне это Алапаевский городской округ). В километре от села, у дороги он заметил струйку воды, пробившуюся из-под Соколиного бугра. Попробовал — вкусно! Но значения не придал — больно уж мал родничок. Все же, проходя здесь же в следующий раз, вспомнил о находке и свернул с дороги. Его ждала радость — жив малыш!

Александр Георгиевич был человеком хозяйственным, не привыкшим разбрасываться ценностями. Позвал в напарники односельчанина Петра Яковлевича Малетина. Вместе установили трубу, оборудовали подход и подъезд. И подарили землякам ключ.

Популярность его росла. Кроме толмачевцев, подъезжали любители чистой водички и из других окрестных сел. А родник, будто бы в благодарность за внимание, становился все сильнее и многоводнее.

У животноводов Толмачевского совхоза появилась проблема, как сохранить молоко — надои тогда резко пошли вверх, молзавод не справлялся с переработкой. Пошли они на поклон к ключику, и принял он молочные фляги в свои прохладные воды и так выручал толмачевцев больше десятка лет.

Включившись в программу «Родники», местная администрация, руководство ООО «Транслес» во главе с Сергеем Мелешко решили устроить заслуженному ключику праздник. Взялись за дело сноровистые мужики, которые сумели и шестиугольный сруб вывести, и шатровую крышу поднять, и деревянное кружево пустить по наличникам и карнизам.

Конечно, и сам источник почистили, новым лотком снабдили.

Имя ему дали «Серебряный ключ». Считают, что собирает он в свои воды все подземное серебро — больно уж звонок, чист и целебен. Его освятил архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Викентий.

Вот таким долгим звонким эхом обернулась счастливая находка лесника. Не может быть иначе. Родник — подарок особый, живой и долговечный. Его нельзя положить в карман, запереть в шкафу. Он всегда готов дарить радость всем. Лишь бы ему не мешали.

 ...А вот проезжающие по старинной государевой дороге, что идет от Алапаевска (а когда-то шла от Верхотурья) до Ирбита, предпочтут, возможно, «Первуновскую» воду. В деревню Первунову Алапаевского городского округа завернуть с тракта совсем недалеко. В ней под горкой течет родник, который назван просто, но совершенно справедливо: «Большой ключ».

Мощная струя не иссякает много десятков лет. Возможно, больше 380. Потому что, как свидетельствуют историки, первые поселенцы пришли сюда, на берег Нейвы, в 1626 году. Река плюс сильный незамерзающий родник — типичная формула старых русских поселений.

Встретился нам свидетель последних восьмидесяти лет жизни «Большого ключа». Вернее, свидетельница. Из дома, что стоит на горке над родником, бабушка вышла. И рассказала, что живет в Первуновой с рождения, а рядом с родником — с самой свадьбы. «Пропуском» на жительство в дом жениха были полные ведра.

Невесту, согласно свадебному обычаю, по воду послали. А в домике над ключиком взяли в полон: дверной проем поперек доской заколотили. Женихова родня стала деньги собирать, чтобы выкупить воду, а заодно и невесту. А ее родня торгуется, цену набивает: у нас-де вода — серебро, а невеста — золото! И после выкупа просто так не отпустили: все пытались ведра отнять и воду вылить. Друзья жениха невесту охраняли, помогли донести ведра по крутой тропинке до дома.

С тех пор уж седьмой десяток лет смотрит Анна Ивановна на ключ, как в молодость свою. Радуется, что похорошел он, обновился.

«Крещенским» назвали и возрожденный родник в селе Арамашево Алапаевского муниципального образования. Летом 2016 года Арамашево отпраздновало 385-летие. Первые новоселы, положившие начало селу, появились здесь в 1631 году. Место на берегу реки Реж как нельзя лучше подходило для поселения: быстрая река, высокая скала на берегу, а под ней чистый и сильный родник.

«Скоро опять показалась река Реж». На левом, крутом, скалистом берегу, белея на зеленом фоне соседнего леса, стоит Арамашевская церковь. На правом низменном отлогом берегу виднелся соснячок. Вдали пестрели поля. Желтела прошлогодняя жнива, чередуясь с черной паровой запашкой и напоминая своими квадратиками гигантскую шахматную доску. На зеленом ковре полей много ромашки (Anthemis tinctoria). Местность, занимаемая селом, — возвышенная, сухая. «Вот здоровая местность, недаром тут в полях «праздник белого цветка» ежегодно устраивает весной и летом щедрая природа», — думал я, входя в селение».

Эти строки из дневника многолюдного и многодневного паломничества 1914 года из Екатеринбурга в Верхотурье с иконой Святой Екатерины. Вел дневник иерей Аристарх Пономарев. Видно, что от села Арамашево он был в восторге. Что немудрено. От высоты и красоты здесь у каждого захватывает дух.

Известный лингвист А.К. Матвеев назвал нелепым мнение, что слобода Арамашевская получила свое имя от ромашки, и нашел свое объяснение в башкирско-татарском слове эрэмэ-урёма, место у реки, поросшее густым кустарником.

Пусть так, но звучанием своим «рифмуется» Арамашево и с ромашкой, и с ароматом прибрежных лугов, и с рамой белых скал, в которую заключены и река, и простор, и россыпь домов на откосе.

Главное занятие жителей нового поселения определилось сразу — хлебопашество. Служилых людей в Сибири надо было кормить, и поехали пашенные крестьяне на арамашевские черноземы. Пошли вырастать по берегу избы нового села, складываясь в улицы и переулки. А на скале со временем встала каменная церковь. Ее главный престол был освящен в честь иконы Казанской Божией Матери.

Родник под Церковным камнем верно служил людям, не иссякая и не замерзая круглый год, поил людей чудодейственной водой. Придя к нему, православный христианин, обратив лицо к храму, трижды осенял себя крестом, а потом набирал в пригоршни воды, чистой и светлой, умывался ею, пил досыта. Ледяная, жгучая, она несла не холод, а благостное тепло, словно омолаживая кровь.

Считали арамашевцы, что родник у реки Реж не простой, а священный, и вода в нем целебная. Если умыться ею в крещенскую ночь, то никакая хворь не привяжется.

Шли годы. По злому недомыслию был разрушен казанский храм. Эту беду, как рану, несли в душе многие арамашевцы. Один из тех, кем гордится село, доктор физико-математических наук, профессор Анатолий Иванович Пономарев, физик и лирик, как говаривали в 60-е годы прошлого столетия, в своих стихах отдавал должное этому трагическому символу родного села. В грезах своих он проносился над любимыми с детства местами:

Вместе с храмом тихо умирал и родник. Еле видимый в болотной тине, среди зарослей крапивы и полыни, он уже не звенел, а лишь что-то тихо шептал

...год 2006... Храм еще не залечил все свои раны. Но уже горят свечи, теплится жизнь в его малом, Михайло-Архангельском приделе. В день, когда Арамашево праздновало свой юбилей, после отслуженной в храме божественной литургии крестный ход, спустившись с горы в речную долину, впервые пришел к обновленному «Крещенскому». Родник, как и храм, возрожден совместными усилиями многих людей. Возродители установили рядом стенд с текстом обращения ко всем, кто придет к источнику:

«Человек, ты пришел к древнему святому источнику, который многие годы стоял заболоченным. Теперь он вычищен и благоустроен, чтобы ты мог насладиться красотой природы, отдохнуть от суеты, испить и набрать святой и целебной водицы. Не губи эту красоту, не оставляй здесь мусор. Будь человеком, а не варваром. Пусть тебе поможет этот целебный родник. Да хранит тебя Господь от всякого греха!».

В обустройстве «Крещенского», в уходе за ним особенно заметен вклад местных школьников. Вместе со своей наставницей, директором сельского краеведческого музея Верой Васильевной Реутовой дети сочинили и текст обращения, который они называют заклинанием.

Они любят это красивое, облагороженное ими место, где душа ощущает родство неба над церковными куполами и водяной струи под осененной крестом шатровой кровлей. Единство земного и небесного. Вот как говорит об этом Вера Васильевна:

«Осень. Облетает листва. Желтеет трава. Мы сидим с ребятишками возле нашего родничка и размышляем о том, какие цветы, кустарники и деревья посадим здесь на будущий год. А на душе весна. Весна от доброго дела».

Наши дороги в этой главе дважды приведут нас в Нижнесинячихинский музей-заповедник деревянного зодчества и народного искусства, что в Алапаевском муниципальном образовании.

Приходилось видеть разные музеи под открытым небом. Все по-своему хороши. Киношная нарядность деревянного собрания в Суздале. Неземная красота Кижей. Укромный уют улочки Музея реки Чусовой рядом с одноименным городом. Величавая отстраненность Хохловки, что над камским заливом вблизи Перми.

Нижняя Синячиха, возникшая в 1680 году как поселок при железоделательном заводе и ставшая селом-музеем, подкупает какой-то особой домашней теплотой. Это свойство придает ей нерасторжимое соседство построек, ставших музейными экспонатами, и обычных жилых деревенских изб. И еще оживляет музейную часть Синячихи наличие «живых» колодцев.

Правда, не все можно назвать постоянно действующими. Уровень подземных вод здесь переменчивый, зависит от речки Синячихи, над которой стоит село, от состояния плотины на ней. Это не значит, что в синячихинских колодцах вода речная. Нет, но река, пруд «подпирают» водоносные слои на горке над речной долиной, не дают им уходить, опускаться.

В 1926 году во время весеннего паводка плотина разрушилась, пруд «ушел». Лишь в девяностые годы плотина была восстановлена. Иван Данилович Самойлов, директор и основатель музея-заповедника, не уставал благодарить за это бывшего председателя облисполкома Анатолия Александровича Мехренцева. При его содействии появилась на Синячихе плотина и ожили колодцы, которые еще в XVII веке снабжали «поварской» водой рабочих казенного железоделательного завода, поили ямщиков и их пассажиров. Следуя по государевой дороге из Европейской части России в Сибирь или обратно, они непременно останавливались на середине пути между двумя уездными городами — таможенным, храмовым Верхотурьем и ярмарочным Ирбитом.

...С Иваном Даниловичем мы встретились по соседству с усадьбой XVII века, у обновленного колодца, и стали свидетелями его «именаречения». Выбирали между двумя названиями — «Бадейка» и «Золотая рыбка», а остановились на третьем.

Иван Данилович вспомнил, что жила в доме рядом с колодцем и пользовалась им семья Абрамовых. Теперь бывший абрамовский дом занимает учитель истории-ветеран Владимир Михайлович Балакин, который нынче отремонтировал и украсил старый колодец.

Еще рассказал И.Д. Самойлов, что главу семьи Абрамовых звали Алексей Васильевич, а односельчане называли его Сеюшко, уменьшительно-ласкательно от полного имени: Алексей — Алексеюшко — Сеюшко. Видно, было что-то такое в его характере...

— А не называть ли нам колодец «Сеюшко»? — оживился Иван Данилович.

Все, кто был рядом, — музейные работники, глава сельской администрации Валентина Нахлупина, гости из Восточного округа предложение одобрили. Во-первых, второго источника с таким названием нет и не будет. Во-вторых, в имени Сеюшко так и слышится идущее от земли слово «сеять». Улица, на которой располагается колодец, называлась раньше Нижний посад, а теперь — Крестьянская. Один к одному сошлись эти названия — «Сеюшко» и Крестьянская, как символы труда на земле, народной жизни, которая подпитывается чистыми родниками.

На просьбу рассказать об отце, каким он был, Михаил пожал плечами:

— Какой? Да обыкновенный. Скот общественный пас. Свое хозяйство держал. Пахал всю жизнь.

Обыкновенным людям памятники ставить не принято. Хорошо, что у нас на Среднем Урале теперь принято посвящать им родники и колодцы.

Закрепилось за ключиком, обустроенным в селе Нижняя Синячиха Алапаевского муниципального образования, простое имечко. Вернее, отчество — Данилыч.

Иван Данилович Самойлов. Произнесешь это имя, и перед глазами — соцветие глав Преображенского храма, прихотливо разбежавшиеся по просторной поляне деревянные постройки, одна другой интереснее и краше, а в них, как и в храме, — творения рук уральских умельцев. И дрогнет душа, потянет в Синячиху: внуки подросли, надо и им показать эту красоту, которая именуется Нижнесинячихинским музеем-заповедником народного искусства и деревянного зодчества.

Кто не знает Самойлова? Множеству людей знакомо это имя. Но мало кто из нас в состоянии прочувствовать всю глубину его натуры, весь масштаб многолетнего, многотрудного, ежедневного его подвига.

Более четверти века живет-здравствует созданный им музей-заповедник. Но еще раньше, в должности районного землеустроителя, он привозил из поездок предметы старинного быта, расписные потолки, двери, простенки деревенских изб. Он раньше других понял, что это не какая-то обыденка, это уникальное явление народной культуры. И оно гибнет, уходит, падает в грязь, в печках сгорает. Его спасать надо, сколько успеется...

Накопленные богатства — росписи, резьбу, утварь — жалко было держать в подвале и в амбаре. Хотелось показать людям. Подыскивал помещение. И подыскал. Громадный полуразрушенный храм в селе Нижняя Синячиха. Иван Данилович добился для него статуса памятника архитектуры и начал его восстанавливать.

Это сейчас после слов «восстанавливать храм» раздаются бурные аплодисменты. А тогда подобные попытки воспринимались как идеологическая диверсия. К ведущему районному специалисту и члену КПСС вмиг приклеилась кличка «церковник» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Тем временем продолжался процесс собирательства. Только вез Данилыч в Нижнюю Синячиху уже не отдельные предметы и детали, а целые постройки из умирающих деревень — избы, башни, часовни. Вот отрывки из его дневниковых записей: «Разбирали верхнюю часть башни, домой приехал весь в синяках и ссадинах. Когда опускали центральный столб, ржавый гвоздь пробороздил мне левую ногу». «Каждый день домой приезжаю грязнущий». «До заморозков хочется закончить обе часовни. Сам работаю. Даже больше, чем мастера. Голова болит, носом идет кровь».

А он ведь, между прочим, инвалид войны, раненный под Москвой...

А вот запись, сделанная в один из самых счастливых дней, когда с центральной главки Спасо-Преображенского храма предстояло убрать леса: «Поработал сам... Хочется поскорее увидеть хоть частицу красоты.

И вот леса убрали. Весь мокрехонек. Вообще я люблю, если есть время, работать физически. Были бы у меня возможности и время, все отделочные работы выполнил бы своими руками.

И вот спустился на землю, стою, смотрю, как выглядит главная главка. Кажись, удалась, глаз не могу оторвать. Хорошо! Стою, а в глазах слезы. Хоть бы хватило сил, здоровья...».

Неподалеку от этого, выстраданного, Спаса-Преображенского храма, на бывшей улице Церковной и выросла над источником стройная рубленая двухъярусная изба с деревянным кружевом и надписью на фасаде: родник «Данилыч». Когда сняли с нее полагающееся в таких случаях полотнище, Иван Данилович заметно заволновался, но справился с волнением и заговорил:

— Многие из вас еще не родились, а я уж тут работал. Кое-что получилось. Храм такой, как у нас, один на Урале. Ваши дети будут им гордиться. Мне повезло, что выбрал я Синячиху! Только годиков мне уж много...

Еще больше волновались те, кто готовил этот необычный подарок для уважаемого Ивана Даниловича: директор ООО «Транслес» Сергей Мелешко, бригадир Виктор Бакленищев, мастер-плотник Алексей Кушников. Известно ведь, что Самойлов знает толк в деревянном зодчестве, и критерий у него строгий, взятый из старинной подрядной грамоты: строить так, как мера и красота скажут...

Меру и красоту поднесенного ему дара Иван Данилович одобрил.

Первый Почетный гражданин Свердловской области, заслуженный работник культуры, академик Демидовской академии искусств и ремесел, кавалер орденов — боевых, трудовых, православных. Пусть же звенит славное имя в чистом ключике, который бьет из глубин земли, обласканной и украшенной душой и руками Ивана Даниловича.