В конце 40-х - начале 50-х годов в поселке Нейво-Шайтанском не было, пожалуй, ни одной улицы, где бы не строился новый дом. Строили дома молодожены, строили свое жилье и те, кого дороги военного лихолетья привели в  поселок. Глядя на это, радовался председатель поссовета Владимир Афанасьевич Спиридонов: ведь если люди не уезжают, а врастают корнями в поселок, значит, будет кому работать на развивающемся металлургическом заводе, на полях колхозов «Ударник» и им. Сталина. Но к большой радости добавлялись и большие заботы. Лесных фондов, которые выделялись поселку горисполкомом, катастрофически не хватало для обеспечения дровами и стройматериалами учителей, врачей, вдов и инвалидов войны. Уж сколько раз Владимир Афанасьевич отправлял в Алапаевск на имя предгорисполкома Григория Ивановича Косых решения сессий и исполкома Нейво-Шайтанского поссовета, где обосновывалась необходимость дополнительных лесных фондов для поселка, лично ездил на прием к нему, но ответ всегда был один: «Лес нужен всем. Если дам вам, то придется отнять у других». Владимир Афанасьевич не мог не согласиться с правотой этих слов, но и мириться с тем, что у него нет досок для того, чтобы отремонтировать протекающую крышу в доме, где проживает инвалид войны, не мог.

Раздумья Владимира Афанасьевича были прерваны появлением в его кабинете Василия Александровича Кропанцева, вошедшего, как всегда, бесцеремонно, без стука. Кропанцев заведовал лесным складом на заводе, а на общественных началах был еще и председателем животноводческого товарищества. Именно нужды товарищества привели его в кабинет председателя исполкома поссовета.

Дело в том, что многочисленные новоселы хотели сразу и хозяйство завести, основой которого могла быть только корова, а ее нужно обеспечить сеном на всю долгую уральскую зиму. Естественные сенокосные угодья стали дефицитом. Все покосы, бывшие в распоряжении товарищества, уже были распределены, а люди все шли с заявлениями.

Пытаясь решить эту проблему, Кропанцев отправился в Нейво-шайтанское лесничество к лесничему Михаилу Леонидовичу Антонинову и в категорической форме потребовал, чтобы елани, которые не использовались лесничеством для собственных нужд, были переданы товариществу. Антонинова покоробил резкий тон и форма, в которой Кропанцев высказал свою просьбу, и он, не раздумывая, так же категорически отказал. Вот и нашла коса на камень.

Каждый день в обеденный перерыв, не заходя домой, Кропанцев шагал в  шайтанское лесничество к лесничему Михаилу Леонидовичу Антонинову и в категорической форме потребовал, чтобы елани, которые не использовались лесничеством для собственных нужд, были переданы товариществу. Антонинова покоробил резкий тон и форма, в которой Кропанцев высказал свою просьбу, и он, не раздумывая, так же категорически отказал. Вот и нашла коса на камень.

Каждый день в обеденный перерыв, не заходя домой, Кропанцев шагал в лесничество и наседал на Антонинова, требуя елани, а лесничий, закопавшись в бумаги, бурчал в пышные усы: «Не дам, не положено». Пришлось Василию Александровичу искать правды и помощи у председателя поссовета. Выслушав его, Спиридонов откинулся на спинку стула, извлек из кармана носовой платок, промокнул пот на обширной лысине, побарабанил пальцем по столу, вздохнул. К проблеме леса добавилась проблема сенокосных угодий, и обе надо решать срочно.

Кропанцев нетерпеливо ерзал на стуле.

- Ну что ты молчишь? - наконец не выдержал он. - Давай в область писать.

Спиридонов помолчал, довольный произведенным эффектом и добавил:

Кропанцев зло ударил фуражкой по колену:

Пришла очередь изумляться Спиридонову:

Но Василий Александрович завелся - не остановишь.

Довод был серьезный, но Спиридонов еще колебался:

- На такое дело найду! - отрезал Кропанцев.

Вот и собрались два шайтанских мужика к Сталину, взяли с собой ходатайство, карту лесных угодий, по булке хлеба, по десятку вареных яиц и, никому не сказав, куда и зачем едут, покатили в Москву. То, чего они достигли в столице, кажется невероятным нам, живущим в «правовом» государстве, где царствует «демократия».

Они сумели пробиться к Швернику. Шверник узнал Владимира Афанасьевича и, обрадовавшись встрече с боевым товарищем, пообещал устроить им прием у Сталина.

Через три дня их привезли в Кремль. Посидели на мягких стульях в приемной, а потом прошли в кабинет. Сталин вышел из-за стола, поздоровался, пожав каждому руку, пригласил сесть. Потом, с интересом разглядывая их, стал расспрашивать о поселке, о заводе, о настроениях людей. Кропанцев, сочтя момент благоприятным, начал, торопясь и горячась, говорить о неиспользуемых еланях в угодьях лесничества. Послушав его, Спиридонов испугался, подумал: «Он что это со Сталиным, как с Антониновым говорит? Все дело испортит». Поднялся, вытащил ходатайство и подал его Сталину. Тот несколько минут внимательно его читал, потом нажал кнопку звонка и сказал вошедшему секретарю: «Проводите товарищей к Андропову. Пусть разберется».

В кабинете Андропова инициативу взял в свои руки Владимир Афанасьевич. Он разложил на столе карту лесных угодий Нейвошайтанского лесничества и стал показывать площади естественного травостоя, объясняя, что использование их позволит значительно увеличить поголовье домашних животных в поселке и улучшить жизнь его населения.

Андропов, выслушав его, еще раз взглянул на карту, а потом, свернув ее. подал Спиридонову и сказал: «Мы разберемся. Идите отдыхать, товарищи». Выходя из кабинета, наши ходоки услышали, как Андропов сказал в телефонную трубку: «Соедините меня со Свердловском».

На другой день их снова привезли в Кремль. В приемной у Сталина уральцев встретил Шверник. Он поздоровался и сказал, усмехнувшись: «Ну и ну! Иосиф Виссарионович вчера о вас рассказывал членам Политбюро и хвалил. Да, весьма хвалил». Из кабинета вышел секретарь и пригласил мужчин зайти. На этот раз пребывание у Сталина было очень коротким. Он поблагодарил их, сказав, что именно так и нужно относиться к своему делу.

Вот и закончилась московская эпопея двух шайтанских мужиков, для которых главным было быть честными перед людьми, оказавшими им доверие. Все проблемы с лесными фондами и сенокосными угодьями были решены без промедления. А Владимир Афанасьевич до своего ухода с поста председателя поссовета в 1959 году, когда местные власти отказывали ему в справедливых и отнюдь не чрезмерных, а крайне необходимых для поселка требований, всякий раз намекал о своих кремлевских связях, и это действовало без осечки.

Вот я и нашел повод сделать себе приятное, сказав доброе слово о моих земляках Владимире Афанасьевиче Спиридонове и Василии Александровиче Кропанцеве. Попутно замечу, что в те времена даже всесильный диктатор оказался доступен для мужиков из глухой уральской глубинки. Так же ли доступны нынешние власть предержащие персоны?

Р.5. А как обстоят дела с сенокосными угодьями сейчас? Да никаких проблем! Покосов сколько угодно. Стоят брошенные, никому не нужные и стремительно зарастающие иудиным деревом - осинником. Почему? Да потому, что в результате экономических реформ и «прихватизации» (не я придумал это слово, но охотно беру его на вооружение) в поселке ликвидированы все государственные предприятия. В поисках работы и заработка люди стали уезжать из Нейво-Шайтанского. Смертность в несколько раз превышает рождаемость, численность населения сократилась более чем в три раза, а поголовье коров еще больше, так как большинство покосов стали недоступны из-за дорог, вдрызг расхлестанных лесовозами.

Вот и стоят некошеные покосы, незасеянные пашни. Ждет земля рачительного хозяина, готовая отблагодарить его за труд и обиход.