СВЯТЫНЯ
быль

ародное предание гласит: Ермак со дружиною, сделав привал около этого скалистого берега, будто бы сказал: «Удобное место для обороны и ... молитв». Прошло два десятка лет, как был проложен государев тракт Верхотурье - Туринск - Тобольск. На понравившемся атаману склоне возведен острог, обнесенный деревянным частоколом, гарнизон которого встал на защиту дороги и населения от набегов кочующих племен - башкир и татар. Рядом с ним построили деревянную церковь, которая вскоре сгорела. В 1780 году на возвышенном каменистом берегу реки Тагил возвели каменный двухэтажный храм с двумя алтарями: нижний этаж - в честь Преподобного Михаила Малеина, верхний этаж - в честь Преображения Господня.

Полторы сотни лет колокольный звон храма оглашал тайгу, созывая на молитву всех верующих. В 20-30-е годы XX века Советская власть повела гонение на религию. Разрушались церкви, закрывались монастыри, преследовались священнослужители. Эта же участь постигла Преображенский храм на Тагильской.

...Лиза торопилась домой. Она бежала по тропинке, которая вилась по оерегу реки. Какой-то грохот и громкие мужские голоса привлекли ее внимание. Свернув с тропинки, Лиза выглянула из кустов и обомлела. С верхнего этажа храма трое мужиков, ругаясь, сбрасывали на землю иконы и какие-то доски. «Что вы делаете?» - хотела закричать им Лиза и кинугься к храму, но поняла, что ее заступничество ни к чему не приведет, - зарыдала, упав на землю. «Боже, Боже! Что они делают? Накажи их, Господи!» Чтобы не закричать от боли и не выдать своего присутствия, Лиза сдернула с головы платок и им заткнула рот.

А события возле храма развивались стремительно. Молодой парень, стоявший у стены, заиграл на гармошке плясовую, две девушки вскочили на икону и на ликах святых начали отбивать чечетку.

Через какое-то время у храма все стихло, девушки и гармонист ушли по дороге в Махнево, напевая частушки. Трое мужиков развели костер на полу первого этажа и из бутыли в кружки разливали самогон. Лиза осмотрела площадку перед храмом. Всюду валялись иконы. Одна из них лежала совсем близко. Стараясь не шуметь, чтобы не привлечь внимание сторожей, выползла, дотянувшись до иконы, подняла и снова спряталась в кусты. Свою находку Лиза спрятала под кофточку и побежала домой.

Муж встретил жену упреками: «Где же ты, Лизонька, так долго задержалась?» Лиза, обняв, увела его в дальнюю комнату.

-    Что случилось, Лизонька? - обеспокоенно спросил муж. - Ты такая взволйованная, сама не своя.

Лиза, едва сдерживая рыдания, рассказала мужу все, что произошло возле храма и, вынув из-под кофты икону, показала ее мужу.

-    Да это же Тихвинская икона Божьей Матери! - воскликнул Васёк.

- Какая же ты у меня хорошая! Святая... - Он обнял жену, прижал к груди. - Только, Лизонька, надо быть осторожными. Вон Ванька-Гу-бошлеп ходит по деревне, бьет себя в грудь: «Я - большевик, я - за светлое будущее!» А сам первый лентяй. Постоянно грозится всех верующих извести. Увидит или узнает о находке - не жить нам в деревне, разорят и выселят.

Лиза открыла сундук, достала рушник и объяснила: «Это маменькино, царство ей небесное, наследство. Она своими руками выткала его, с тех пор лежит в сундуке и к нему никто не прикасался», - и Лиза, осторожно завернув в рушник икону, уложила ее на самое дно сундука.

С того дня Лиза и Васёк, как обычно, с утра до вечера трудились в колхозе. Все в их жизни ладилось. Колхозное начальство хвалило за ударный груд.

Так шли месяц за месяцем и год за годом. В большие церковные праздники Лиза, укрыв плотно окна, зажигала свечу, доставала икону и они с Васьком молились перед ней.

Наступил день, когда нежданно-негаданно грянула война. В первый же день мужа вызвали в военкомат. В ночь перед отправкой они, уложив детей, закрылись в дальней комнате.

-    Святая Матерь Божья, заступница наша! Разрази этого супостата Гитлера! Помоги нашей Красной Армии разбить фашистов! Благослови моего мужа, Васька, Васю, Василия Семеновича Анисимова на ратный труд, спаси и сохрани его! Благослови и меня, солдатку с двумя малолетками, на нелегкую жизнь в годы войны. - И, обратясь к мужу, она словно поклялась: «Ты, Васёк, во мне не сомневайся, в верности моей и в трудолюбии, изведусь, надорвусь, но детей спасу, помогу чем могу фронту и буду ждать тебя с победой».

Васёк ушел на фронт, Лиза стала ждать писем. Трудилась днем и ночью в колхозе. Так же, не покладая рук, трудились все колхозники. Продукцию полей и ферм - хлеб, масло, мясо - они отправляли на фронт, оставляя себе отходы, надеясь на личные хозяйства и огороды. Все каждый день слушали радио, следили за событиями. А вести шли одна страшнее другой. Немец стоял под Москвой, затем заг ремели Сталинград и Ленинград. За ними пошли сообщения о Курской дуге. Лиза часто мысленно обращалась к мужу: «Где же ты, Васёк, Вася, Василий Семенович? Как тебе воюется, о чем ты думаешь в минуты затишья? Как ты чувствуешь себя, когда кругом рвутся снаряды и свистят пули? Как ты переносишь тяготы фронтовой жизни?»

Письма приходили редко. Васёк мало писал о своих фронтовых делах. Но в них было главное: «Жив, здоров, воюю». Иногда муж как бы мимоходом сообщал о своих солдатских радостях: «Лизонька, я - пехотинец, а пехота, как говорят, 100 верст прошел - еще охота. Ходил я, ходил и сапоги износил вдрызг. Сегодня старшина выдал мне пару новых сапог - кирзовых, добротных, не на 100, а на 1000 верст хватит». В другом письме Васёк писал: «Лизонька, сегодня командир полка лично вручил мне орден Отечественной войны. Только успел я привинтить его к гимнастерке, как налетели немецкие самолеты и начали бомбить. Сижу я в окопе и так мне тоскливо стало: вот убьют сейчас и ты не увидишь меня с красивым орденом на груди. Но все, слава Богу обошлось».

А еще Васёк писал: «Лизонька, бойцы говорят: плох тот солдат который не хочет стать генералом. Так вот, сообщаю тебе, я сделал первый шаг к генеральским погонам. Мне присвоили звание сержанта и назначили командиром отделения. Кончится война, приеду домой генералом, вот деревенцы охнут».

Лиза, получив заветный треугольник, читала письмо детям и, уложив их спать, уходила в комнату, закрывала окно и перед иконой Божьей Матери вполголоса перечитывала послание мужа. Последнее письмо от Васька Лиза получила из Берлина, Он сообщал, что участвовал в битве за Берлин и расписался на рейхстаге.

Встретив Василия Семеновича, Лиза не могла на него насмотреться: высокий, раздавшийся в плечах, с сединою в волосах и орденами на груди. "Не получился из меня генерал, Лизонька, дальше старшины не

пошел".

-    Да, много ты потерял, - поняв шутку, рассмеялась Лиза и добавила серьезно, - нам с детьми твои звания ни к чему, мы счастливы, что ты вернулся домой, жив и здоров.

После Победы они по-прежнему работали в колхозе. Дети подрастали, гонения на церковь поутихли, и они, достав из сундука икону Божьей Матери, поставили ее на божницу в маленькой комнате.

А в 90-х годах, побывав в городской церкви, Лиза сказала мужу:

-    Васек, Божья Матерь помогла нам в трудные годы, сохранила тебя, сохранила меня и детей наших. В ней, заступнице, нуждаются многие холодные, голодные, униженные, их так много около церквей. Я подумала: передадим ее в действующий храм.

-    Лизонька, как ты правильно рассудила, - одобрил муж. И свою

святыню они передали в церковь.

...История храма Тагильской слободы очень печальна. После того как все иконы и колокола были порушены, власти решили разобрать стены по кирпичику и построить в Махнево дом под квартиры для партактива. Пришли строители, начали бить кирками, лопатами, но стены не поддавались. Взрывали динамитом, но от стен только валились большие глыбы. Вместо двухэтажного здания набрали кирпичей на избушку в два окна, в которой разместили аптеку, но вскоре это помещение развалилось.

На месте бывшего храма долго стоял курган из битого кирпича, пока однажды совхозный бульдозер не сравнял его с землей. А совсем недавно махневские краеведы там, где когда-то стоял храм, установили высокий крест в память исторических заслуг Тагильской слободы в развитии махневского края.

Е. Новоселов. Из книги "Сказания отчего края".  Алапаевск, 2009 г. тир. 100 экз