Пятница, 29 Марта 2024, 01:44
Осколки Истории, Краеведческий сайт Алапаевского района Свердловской области

КРАЕВЕДЧЕСКИЙ САЙТ АЛАПАЕВСКОГО РАЙОНА Свердловской области
Наши награды

Если вам нужна какая-либо информация с сайта, скажем, для учебы или работы, отправьте просьбу администратору через обратную связь.
НЕ ИМЕЙТЕ ПРИВЫЧКИ воровать информацию и размещать ее на иных ресурсах, выдавая за свой краеведческий труд. Пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием!
При использовании материалов или частей материалов УКАЗЫВАЙТЕ ССЫЛКУ на сайт!.

Меню сайта
Категории
Алапаевск [171]
Верхняя Синячиха [154]
Нижняя Синячиха [32]
Заводы и рудники [29]
Храмы, часовни, соборы [80]
Романовы [38]
Быт и уклад [6]
Разное-полезное [13]
География района [197]
Видеоархив [40]
Еще немного о солдатах... [242]
Дорога узкая, железная [10]
СПРАВОЧНОЕ БЮРО [19]
расписания, полезная информация, телефоны учреждений
Новое на сайте
Материалов за текущий период нет.
Поделиться
Осколки истории
Сайт села Арамашево
Музей В.Синячиха
В.Довгань. Море фото
Сайт п.Н-Шайтанский

М. Игнатьева.Фото
Поколения Пермского края
Сайты организаций В.Синячихи
Форма входа
Календарь
«  Апрель 2017  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
     12
3456789
10111213141516
17181920212223
24252627282930
Отголоски
Статистика


Сайт создан
27 сентября 2014 г.


Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Архив записей

Главная » 2017 » Апрель » 18 » Алапаевская конспирация, как это было
20:27
Алапаевская конспирация, как это было
«История Алапаевской конспирации» - так называются воспоминания Николая Говырина, которые хранятся в Центре документации общественных организаций Свердловской области. В них рассказывается об организации, деятельности и разгроме большевистского подполья в Алапаевске в 1918 году.

Это свидетельство не просто очевидца, это свидетельство человека, который непосредственно и активно участвовал в тех событиях: в 1918-м Николай Говырин возглавлял Алапаевскую ЧК -Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем.

Его воспоминания дают нам возможность пристальнее всмотреться в те дни, лучше понять то время.



Воспоминания Николая Говырина начинаются с обоснования необходимости и объяснения причин и целей создания летом 1918 года в Алапаевске подполья, или, как он его называет, «конспирации».

Его создание было необходимо, потому что, «увлеченные временными успехами на фронте гражданской борьбы, ослепленные мнимой славой ликвидации власти Советов, руководители контрреволюционных сил адмирал Колчак и генерал Гайда, при содействии международной империалистической клики и внутренней контрреволюции, опираясь на монархические слои и кулацко-зажиточную прослойку деревни, эсеровскую и меньшевистскую предательские партии, группируя враждебные пролетариату силы, укрепившись в пределах Сибири, распространяя своё влияние и продвигаясь на Урал с целью захвата его пролетарского центра Екатеринбурга под лозунгом спасения родины и нераздельной России, разжигали стремления противника, мечтавшего о продвижении вплоть до Москвы, где предполагалось в надежде на великих защитников этой монархической шайки восстановить единого правителя всея России».

Здесь необходимо внести ясность. Гражданскую войну Николай Говырин, как следует из этого текста, видит как противостояние тех, кто за советскую власть, и тех, кто против неё. Поэтому у него вместе, плечом к плечу, против советской власти воюют и монархисты, и эсеры, и меньшевики, и части чехословацкого корпуса, и «международная империалистическая клика». В действительности же всё было гораздо сложнее.

Начнем с того, что летом и в начале осени 1918 года «контрреволюционные силы адмирала Колчака» на Алапаевск наступать не могли, поскольку Колчак тогда ещё не только не был объявлен «верховным правителем России», его тогда в России ещё вообще не было! Он в это время находился сначала в Китае, потом в Японии, откуда прибыл во Владивосток лишь 20 сентября.

Наступление же на красный Алапаевск летом и в сентябре 1918 года вели части Сибирской народной армии, подчиняющиеся Директории - эсеровско-меньшевистскому Временному всероссийскому правительству, созданному в Омске бывшими депутатами разогнанного большевиками Учредительного собрания. И своей целью они ставили отнюдь не восстановление Российской империи, а созыв, после свержения советской власти, Учредительного собрания, которое и должно было решить вопрос о будущем политическом устройстве России.

Наступление на Алапаевск летом и в сентябре 1918 года, как пишет в своей книге «Белый Алапаевск» О. Немытов, вели: с юга, со стороны Егоршино - три стрелковых полка под командованием полковника И. Смолина и с северо-востока, со стороны Нижней Синячихи - офицерский партизанский отряд штабс-капитана Н. Казагранди. После начала непосредственно штурма города - с юго-запада, со стороны Нейво-Шайтанского, нанес удар особый отряд капитана М. Демишхана.

После ожесточенных боев утром <b>28 сентября</b> Алапаевск был взят.

Колчак же появился в Омске лишь <b>13 октября,</b> причем он приехал туда как частное лицо. Военным и морским министром его назначат лишь <b>5 ноября,</b> а «верховным правителем России» он будет провозглашен после военного переворота и разгона социал-демократической Директории лишь <b>18 ноября.</b> То есть спустя полтора месяца после того, как в Алапаевске была уничтожена советская власть.

Но вернемся к воспоминаниям Николая Говырина об организации Алапаевской «конспирации».

«Наши затруднения с продовольствием, промышленностью, хозяйственной разрухой, вредительством и саботажем  внутри страны со стороны классового врага, неудачи на фронте, измены обязывали руководящие партийные и советские областные организации найти выход из создавшегося положения и на ходу организовать работу так, чтобы перестроить свои ряды, дать отпор наступающей контрреволюции.

Одним из таких мероприятий была организация надежных твердых ячеек внутри противника, которые бы сумели объединить силы, создать условия для разложения врага изнутри и в нужный момент нанести противнику должный удар. Такими опорами и должны были служить конспиративные организации, на которые возлагалась эта сложная ответственная задача.

В то время как белогвардейское офицерство устраивало триумфальные пышные банкеты, гулянки, танцевальные вечера, на которых выпивало бокалы хмельного вина за здравие «победоносной белобандитской армии», не замечая и не чувствуя в этом пьяном, хмельном потоке временной своей радости, как обстановка разъедает устои их незыблемой мощи, как незаметно всё гниёт в тылу занимаемой ими территории из-за старых офицерских приёмов применения нагаек, порок, издевательств, в то время как всё это безобразие и бесправие по отношению к занятой ими территории закреплялось в честь победоносного воинства пастырями православной церкви в лице её руководителей, священнослужителей молебствиями о здравии верховному правительству и его боевому воинству, руководящие областные партийные и советские организации, подготовляя временное .отступление перед натиском наступающих сил противника, предпринимали и проводили в жизнь нужные мероприятия, организуя в тылу противника свои опорные пункты, связывая их в общий план действий для сокрушительного удара по противнику изнутри и извне.

Цели и задачи конспирации сводились к тому, чтобы, расположившись в тылу классового врага, в данном случае в белогвардейском тылу, развернуть свою работу и действия в защиту интересов власти советов, обеспечить живую неразрывную тесную связь с рабочим классом, крестьянством, массами, особенно воинскими частями, организовать единую мощную силу для нанесения удара врагу изнутри».

Далее Николай Говырин в мельчайших подробностях описывает подготовку алапаевских большевиков к переходу «в конспирацию».

«Эту работу нужно было проводить в полной согласованности с вышестоящими областными партийными и советскими организациями, так как для того чтобы остаться в тылу противника, требовалась сугубая осторожность и предусмотрительность, до самой пустячной мелочи... Совершенно понятно, что малейшая неосторожность может сразу же испортить дело, потому что подготовка должна была происходить на глазах широкой общественности, а сколько среди нас имеется любопытных людей, которые порой интересуются каким-либо ничтожным свертком личных покупок, а в данном случае дело было связано с целыми возами перевозки разного имущества для конспирации.

Была пущена целая волна всевозможных провокаций со стороны антисоветских лиц, что якобы все руководящие работники, тем более коммунисты, собираются бежать, и что всё у них для этого подготовлено. Вот они, коммунисты, советские руководители, «наделали разрух - и сами ходу». Не секрет для широкой общественности и то, что вся контрреволюционная агентура за каждым нашим движением и шагом следила по пятам день и ночь. В Алапаевске в это время существовала так называемая «солдатская секция фронтовиков», куда проникли и антисоветские элементы, командный состав офицеров разных чинов и рангов, именующихся инвалидами, которые в то время представляли из себя букет контрреволюционной организации и выполняли самую гнусную роль.

Этой солдатской секцией фронтовиков руководили, расселившись по разным незаметным углам и местечкам, не простые рядовые солдаты, а видные офицеры -капитан Лебедев и племянник старшего царского генерала Сухомлинова. Сами они - руководящая офицерская головка - солдатскую секцию посещали осторожно, дабы не навлечь подозрение и не попасться, внедряя в неё свое идейное руководство. В результате из этого гнезда во время прихода белых колчаковских банд в Алапаевск нашлись коменданты, адъютанты и всевозможные канцелярские спецы, нашлись и палачи, которые пороли рабочих и крестьян Алапаевского района, правда, все они после были пойманы, осуждены трибуналом и расстреляны.

В такой обстановке вопрос подбора руководителей для конспирации, которые бы тайно и толково смогли бы выполнить возложенные на них обязанности, решить было непросто. Все товарищи были на ответственной текущей работе - обеспечить отпор наступающему врагу, удержать важнейшие позиции и участки в своих руках, подготовить всё к эвакуации, отступить в порядке, без паники и организованно. Однако после всестороннего обсуждения эти работники были найдены и выделены, в их число вошли товарищи: Е. Соловьев, С. Павлов, Н. Говырин, И. Абрамов, Г. Коробкин, А. Мишарин и В. Шляпина. В состав этой руководящей группы прошли почти все члены партии с дореволюционным стажем, подпольщики, которые за период своей старой работы имели опыт, о конспирации имели полное представление и понимали, чем придется заниматься, помнили из опыта и памяти прошлого щупальцы агентуры старой охранки, манеры и приемы полиции, слышали по духу появление любого стукача-шпиона.

Основным ответственным в группе выделили «Старика», так обычно называли товарища Соловьева в своем товарищеском общении, что служило для него кличкой. Товарищ Соловьев имел большой хозяйственный опыт как крестьянин, занимавшийся неплохо с хозяйством, и как рабочий - один из лучших слесарей, кроме того? очень хорошо знающий канцелярскую работу. Всё это вместе взятое значительно уже облегчало нашу работу.

Для конспирации требовалось многое: здесь нужен был транспорт - лошади, понятно, что чужую лошадь на поле не поймаешь и не поедешь на операцию в разведку по срочному поручению, нужно было и телегу, и седло, и всякую мелочь, вплоть до хомутной иглы, шила и ножа. Никто не может забыть и того, что требовалось и вооружение - с пустыми руками выполнение серьезных поручений, военных заданий невозможно.

Таким образом, нужно было распределить между собой обязанности так, чтобы каждый имел определенный круг заданий, поэтому товарищу Соловьеву поручили, помимо общего руководства, хозяйственные функции в надежде, что он все предусмотрит, в частности, в круг его задания входило обеспечение инструментом, освещение, керосин, лампы, стекло, рамы, печки, котлы, посуда, организация канцелярии со всеми принадлежностями, вплоть до желатина, химических красок и карандашей для гектографа, особенно нужно было запасти большое количество бумаги для печатания разных листовок.

Товарищу Павлову, как райвоенкому, поручили вооружение: винтовки, патроны разных калибров, гранаты, включительно до пулемётов, причем с таким расчетом, чтобы один из пулемётов был легкого типа, которым можно было бы легко и быстро в отдельных случаях оперировать вручную и с седла лошади.

Товарищу Коробкину - обеспечить конспирацию транспортом, найти рабочую и верховую лошадь, сбрую, экипажи, телеги, ходки, сани, седла, кожу, брезент, мешкотару. Товарищу Мишарину -подобрать библиотеку и отобрать всевозможную литературу. Товарищу Шляпиной - организовать аптечку, которую обеспечить инструментарием, медикаментами, всем необходимым оборудованием вплоть до мыла, и приготовиться самой в конспирацию с нами.

Товарищу Абрамову - подыскать место для конспирации, обеспечить связь, организовать обоз для перевозки всего имущества и приготовить всё необходимое для хранения полученной денежной суммы в один миллион четыреста тысяч рублей для расходов.

Таким образом, началась везде работа, пошла во всех направлениях подготовка.

После того, как определили место, началось приспособление его для нашей работы. Подготовлялись неплохо, каждый свое поручение выполнял по-большевистски, стараясь все время себя проверять, чтобы не отпустить из поля зрения какую-нибудь необходимую и существенную мелочь - тут забудь гребень или расческу, и головы будет нечем расчесать.

Товарищ Павлов сумел обеспечить конспирацию с точки зрения вооружения неплохо - он достал два пулемета «Кольт», один пулемет ручной «Льюис», более 100 тысяч штук патронов, винтовки, два ящика гранат, все необходимые принадлежности, масло ружейное, вплоть до тряпок чистки оружия, нельзя не отметить в этом его обычных личных качеств и свойств, я его лично знаю с детства, со школьной скамьи, это исключительно выдающийся человек из семьи рабочего, семьи революционной, у них нет в семье человека, которого можно было бы отнести в малейшей доле к обывателю. Товарищ Павлов тоже предполагал остаться с нами в конспирации, но его желание попасть к нам в конспирацию не увенчалось успехом, не бывая раньше на месте, он не смог найти нас в лесу, где мы помещались.

Товарищ Соловьев достал не только желатину для гектографа, но и у заведующей Алапаевской типографией Кузнецовой приобрел полную целую типографию, мало того, по оборудованию канцелярии организовал почти целую земскую управу со всевозможными печатями, бланками, готовыми формами паспортных листов и бессрочными книжками.

Мне также удалось приобрести несколько десятков пар валенок, сапог и ботинок армейских, теплых и летних фуфаек и несколько комплектов белья, немного мануфактуры, сукна, нитки и даже швейную ножную машинку, а портной в нашей группе был. Не так плохо вопрос обстоял и с продовольствием, удалось достать несколько десятков мешков сухарей, муки и мяса.

Товарищ Коробкин достал пару лошадей, сбрую, седла, кожу, брезент, мешкотару, приспособив одно седло для прицепки пулемета.

Вера Александровна Шляпина неплохо организовала аптечку, достала всего, что требовалось, даже больше, сумела приобрести целую больничную бутыль со спиртом. Товарищ Мишарин подготовлял подбор литературы.

Осталась самая сложная задача - всё это безболезненно перевезти на место, организовать обоз и подобрать найденных для этого лиц с таким расчетом, чтобы эти товарищи остались с нами в конспирации для постоянной работы. Самым подходящим лицом для этого оказался товарищ Н. Абрамов, которому и поручили это дело, всемерно содействуя ему во всех направлениях.

Всё приготовленное имущество приходилось возить под брезентом, в основном, по вечерам и рано утром, вся окружающая обстановка заставляла быть начеку, приходилось основательно маскировать перевозку, маскироваться и самим. Следует отметить один случай, который относится к самому началу перемещения нашего в конспирацию, в момент перевозки имущества, когда местными антисоветскими элементами был распространен слух об убийстве аптечного работника В.П. Векшина, который являлся отъявленным контрреволюционером, впоследствии участник следственной комиссии белых.

В этой проводимой травле, которая была направлена против товарищей Соловьева, Абрамова и меня, проявляли большое усердие вдохновители и руководители солдатской секции. Место происшествия убийства отводили именно в том направлении, где приходилось нам возить в конспирацию имущество, то есть место одного покоса, эта травля была распространена так широко, что о ней говорил весь Алапаевск, но выход из этого скоро был найден. Опасность травли заключалась в том, что здесь могли организовать следствие и розыск на месте происшествия, что для нас было опасно. Ещё более опасно, что наше место расположения конспирации было в том самом направлении, где указывали покос, на котором якобы сложил свои кости Василий Петрович Векшин. Этому поверить могли одни лишь обыватели, спекулянты, лабазники и вот эта самая контрреволюционная банда и не больше, человек в твердом уме и здравой памяти этому поверить не мог.

Да как поверить, если ни с чем не вяжется, зачем нам, Соловьеву, Говырину, Абрамову ходить на покос к Верхней Алапаихе, проливать невинную кровь Василия Петровича, когда это можно было бы сделать по закону и просто. Я тогда работал председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем и без всякого опасения подобного знатного аптекаря мог обуздать как угодно и поручить следователю, если бы на это имел материалы, поставить дело на официальную почву и, если нужно, то и расстрелять. К сожалению, гражданина Векшина, кроме сплетен, не за что расстреливать, тут покрупнее его были птицы, и такой подход к нему сделал бы ему незаслуженную честь, но рассеять этот дым клеветы нужно было во что бы то ни стало.

Я вызвал к себе своего работника ЧК, рассказал, в чем дело, и поручил ему через жену Векшина выяснить, где он есть и куда делся. Жена этого Василия Петровича тоже не из простых - сестра бывшего урядника Калинина из села Коптелово, в 22 километрах от Алапаевска, которая жила в Алапаевске, так как у Векшина был свой собственный дом, и вскоре этот сотрудник мне рассказал всё, где этот Векшин.

Дело раскрыто не так просто, когда у жены выясняли, где Векшин, она тоже говорила, что его убили на покосе, но когда вопрос пришлось связать этому сотруднику с женитьбой на Катерине Калининой-Векшиной, тут Катерина проговорилась. Перед ней им, как бы будущим мужем, было высказано сожаление в защиту нас о том, что это дело убийства напрасно навязывают на нас. Тогда она и рассказала: как, какого числа, по какой дороге, в какие часы она переправила его через фронт к белым. После этого она была допрошена официально, и результаты этого, что он жив, освещены в местной газете, и, действительно, когда Алапаевск заняли белые, воскрес и Василий Петрович, заняв место работы у белых в следственной комиссии.

Таким образом, перевозка была под ударом, и нужно было быть вдвойне осмотрительным, но и здесь товарищи свою задачу выполнили, сумев перевезти все имущество для нужд конспирации.

В конспирацию мы перешли в сентябре месяце, в период ожесточенных боёв за окрестности Алапаевска, в самый момент продвижения последних отступающих эшелонов, следующих по направлению из Егоршино на Тагил, когда штаб красных частей размещался на станции Алапаевск, заграждавшей и задерживающей напор наступающего противника, защищая основные стратегические пункты.

Это положение подталкивало нас к окончательному переходу в конспирацию, потому что нельзя было дожидаться последнего момента отступления последнего рабоче-крестьянского полка. Это было равносильно провалу нашей работы.

Последние дни нашей работы в учреждении перед уходом сил Красной армии должны были создать видимость якобы нашего присутствия до последнего момента отступления и ухода с отступающими частями, чтобы замаскировать наш уход в лес.

***

Обстановка, которую мы увидели на самом месте в конспирации с первого пребывания, оказалась серьезной. Погода была ненастная, лил сплошной дождь, местность расположения нашего представляла из себя интересную позицию - при приезде на лошади, на самое место расположения мы шли пешком, на расстояние нескольких сажен, потому что лошадь не в состоянии была провезти по дороге, которая была настолько топкой, вязкой, разъезженной, что нам свободный ходок пришлось помогать вытаскивать лошади, а приехали мы последними.

Соловьев, Абрамов и я, миновав эту топь и кочки болота, из-за которых не видно было человека, увидели в нескольких саженях вдали своих, которые располагались на естественном лоне природы.

Сама площадь места представляла из себя остров, окруженный сплошным кольцом вязкого кочковатого места, которое окружает густой высокий ельник, за этим ельником зыбь, топкая, вязкая, что ног не вытащишь, и за зыбью местами вода. Свет на этот остров попадал главным образом сверху, наши товарищи, которые были уже на месте, ютились кто где под елками ветвей, но это спасало мало - дождь шел подряд несколько дней и так всё напитал, что при малейшей неосторожности задеть ель лило как из ведра, трава сама по себе намокшая от дождя, к тому же почва сама по себе влажная, хотя и на острове под травой мох.

Таким образом, не имея на себе болотных сапог, пока мы шли до стана, все брюки, полы брезентов до пояса промочили, сапоги намокли так, что не было сухого уголочка на онучах, и ноги были, как в воде, а дождь всё время льет, тем более к вечеру, как это бывает обычно.

Товарищи, прибывшие на место раньше и захватившие дождя больше, хотя и защищались от него, но также были все промокшие, разведенный около них огонёк, несмотря на старание и заботу, выделял лишь белый дымок от заглушающего шедшего дождя. Несмотря на все неудачи, наша встреча ознаменовалась живым смехом по поводу всего окружающего, настроение у всех было весёлое. Каждый, смотря друг на друга, невольно смеялся, но нельзя было и не смеяться. После трудового фронта, от наиболее благоприятных условий служебных занятий, где не было необходимости подвергаться нападению жестокого дождя, приход на новое место в новые условия давал себя действительно чувствовать.

Вид острова, на котором расположены в самом разнообразном порядке груды наваленного имущества, плохо защищенного от шедшего несколько дней дождя, представлял очень интересную картину: одни груды были защищены хвоей, другие - берестой, третьи - кожей, четвертые

- брезентом и так далее. Дело клонилось к вечеру, каждый лично соображал, где бы посуше выбрать для себя место, и, не говоря уже о сне, хотя бы укрыться от воды. К вечеру, как вообще, нужно было сообразить насчет шамовки, мы ещё были не приспособлены, нашли котелок, пытались сварить хотя бы картошки, ничего не вышло, огонь не горит так, как нужно, мясо также закупорено, хлеба нет, кроме сухарей, пришлось ограничиться чаем, который также варили по очереди несколько человек.

Достали соленого моксуна, распечатали консервы, достали из мешков сухари

- дождь тут нам оказал услугу: некоторые мешки так намокли, что нечего было их и мочить, - и подзакусили. Надо после этого что-то предпринимать насчет ночлега, особенно все мы заботились о Вере Александровне, единственной женщине в нашей семье, тем более потому, что её здоровье нас обязывало многому. Понаделали убежищ, кто что мог. Приспособили, что было возможно, установили дежурство и так провели первую ночь на новом месте».

Продолжение следует Подготовил к публикации О. БЕЛОУСОВ
Статья Алапаевской газеты №12 от 23 марта 2017 г, №30 от 27 июля 2017 г
Категория: Алапаевск | Просмотров: 882 | Добавил: Мария | Теги: Верхняя Синячиха, Нижняя Синячиха, Алапаевск, война | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
avatar