Считается, что история Алапаевска берет начало с деревни Алапаихи, основанной в 1639 году у места слияния рек Алапаихи и Нейвы. Уже в наше время в намять об этом событии на площади у Свято-Троицкого собора был установлен камень с табличкой, на которой выбили текст грамоты царя Михаила Федоровича, узаконившей деревню Алапаиху. Табличку эту несколько лет назад сковырнули  вандалы, а камень стоит.    

Табличка с текстом грамоты царя Михаила Федоровича

Обстоятельства появления деревни Алапаихи весьма любопытны. Главной проблемой для сибирских и уральских городов в первой половине XVII века был продовольственный или хлебный вопрос. Одним из путей его решения стало заведение на Урале и в Сибири все новых крестьянских поселений. Для этого на льготных условиях приглашались за Урал вольные переселенцы из европейской части России. Особые люди, слободчики, руководили процессом колонизации.

На Среднем Урале борьба за пахотные земли шла в основном между Верхотурьем и Тобольском, чей воевода по статусу был выше верхотурского. По преданию, тобольский воевода Пронский обратился за помощью в основании новых земледельческих поселений к опытному слободчику Бужанинову, пользуясь его конфликтом с верхотурским воеводой Корсаковым. Андрей Бужанинов насолил Воину Корсакову по крупному: новую деревню Алапаиху основал посреди, в самом кольце верхотурских земель, а крестьян в эту деревню переманил из верхотурской Невьянской слободы. На встрече с Корсаковым в верхотурской съезжей избе он, пользуясь негласной поддержкой Пронского. слова не дал сказать воеводе, кричал, бранил его "всякою лаею" и поносил, как только можно. За помощью в разгоревшемся конфликте Корсакову пришлось обратиться к царю. Михаил Федорович проблему решил наиболее безболезненно: основание новой деревни узаконил, на беззаконные действия Пронского закрыл глаза, а боярскому сыну Бужанинову велел хорошенько всыпать батогами и посадить на символический срок - два дня - в тюрьму.

Царь Михаил Федорович

Несколько слов о тех грамотках

Грамоты волею судеб не сгорели в верхотурских пожарах и не сгинули бесследно в прочих катаклизмах времени, а оказались в числе тех исторических актов, что в царствование императора Николая I были собраны и изданы в 1841 году археографической комиссией, а в 1970-х отысканы в архивах и истребованы из них алапаевским краеведом Иваном Афонасьевичем Корюкиным. 

Первая из них, «со скрепою по склейкам», писана «столбцом в 3-х листах» на Москве дьяком Никифором Шипулиным и подана верхотурскому воеводе лета 7148 от сотворения мира в день 14 боярским сыном Григорием Дириным. Вторая, на 5 листах, писана дьяком Григорием Протопоповым, правлена подъячим Ивашкой Сергеевым лета 7148, июня, в 5 день, а доставлена Воину Лукьяновичу почти три месяца спустя, в августе, в день 28 тобольским казаком Богдашкой Булгаковым. 
В грамотах изложена драматическая - и полукриминальная! - история основания на реке Нейве и речке Алапаихе двух крестьянских поселений, одно из которых, как решили после их прочтения, и выросло со временем в город Алапаевск. 

Мы знаем об этой истории благодаря похвальной, хотя и несколько нудной привычке московских дьяков: в начале ответного послания повторять все то, что было писано в послании, на которое дается ответ. Точь-в-точь как сейчас это делаем мы по e-mail:
Вот и в начальных строках первой из грамот царя Михаила Федоровича к верхотурскому воеводе Воину Лукьяновичу Корсакову дьяк Никифор Шипулин добросовестно излагает содержание письма, полученного царем от своего воеводы из Верхотурья. 
Воин Лукьянович в сем послании писал, что «в лето 7148, генваря в 3 день» он получил известие от тобольского воеводы князя Пронского, в котором тот сообщает, что верхотурский боярский сын Андрей Бужанинов «прибрал в Мурзинскую слободу и на речку Алапайку в оброчные крестьяне охотчих Верхотурского уезду из старых, из невьянских пашенных крестьян, и от отцов детей, и от братьи братью и от дядь племянников, и из гулящих людей осьмнадцать человек изо льготы на шесть лет…»; и еще просит « Верхотурского уезду из слобод крестьян, и от отцов детей, и от братьи братью и от дядь племянников, которые похотят идти на новые места, в новую Мурзинскую слободу на льготу, а на своих жребиях начнут устанавливать тяглецов, велеть выпускать безо всякого задержания…». 
В последней просьбе Корсаков усматривает крамолу, поскольку царю от подгородных крестьян «бывают большие изделия», а так как «пойдут на льготу многие крестьяне», то «изделий делать будет некому и ссудных денег выбрать будет не на ком». 
Поэтому, как мы узнаем из этой же грамоты, когда в «генваря в 27 день» пришел к Корсакову в съезжую избу верхотурский сын боярский Андрей Бужанинов «для биричи, кликать на новые места верхотурских крестьян, и от отцов детей, и от братьи братью и от дядь племянников», он, Корсаков, ему «бирича дать не смел», за что Бужанинов «лаял» его в съезжей избе «всякою лаею», и ни в каких делах больше не слушает. 

Читаем вторую грамоту царя к Воину Лукьяновичу. И здесь московские дьяки верны себе - аккуратно повторяют текст предыдущего послания воеводы к царю. 
Из него мы узнаем о письме, полученном Корсаковым с Нейвы от приказчика Панкратия Перхурова с предысторией событий, уже нам известных из первой грамоты. «Прислан на Невью от князя Петра Пронского верхотурский боярский сын Ондрей Бужанинов, - доносит верхотурскому воеводе его верный приказчик, - а велено ему на речке Алапайке, да на Мурзине Ялани, подле реки Невьи и вверх по Невьи, на новые места призывать на льготу во крестьяне», и что «ныне, на то место, на Мурзину Ялань, старые крестьяне многие подряжаются, покиня свои старые пашни, на льготные годы, на шесть лет». 
Вот она, крамола! Дело в том, что крестьян, имеющих собственные хозяйства, призывать на льготу категорически запрещал царский указ, так как крестьяне, переселявшиеся на новое место, получали освобождение от налогов, отчего государева казна несла убытки. Неудивительно поэтому, что царь Михаил Федорович в обеих своих грамотах к Корсакову категорически ему отписал: «А на нашем наказе, какой вам дан, написано: велено на нашу десятинную пашню призывать во крестьяне из гулящих, изо всяких охотчих вольных людей, из подмоги на льготные годы, а старых крестьян с старых их жребиев выпущать не указано…» 

***

...днем рождения Алапаевска условно было принято считать 11 апреля 1639 года. Именно в этот день верхотурский воевода Воин Лукьянович Корсаков написал письмо на Нейву приказчику Панкратию Перхурову, из ответа на которое узнал о делах Бужанинова и об основании в его уезде нового поселения на речке Алапаихе, о котором он ни сном, ни духом! 

Остались ли переселенные Андреем Бужаниновым из Невьянской слободы крестьяне на новом месте, или были возвращены назад, сказать сложно. Но поселение «на реке Невьи, близ речки Алапайки» сохранилось, поскольку в 1646 году, то есть всего лишь через год после своего вступления на престол, новый царь Алексей Михайлович ставит Андрею Бужанинову его основание в заслугу. 

Как видим, люди своевольные стояли у самого начала начал истории моего бунташного Алапаевска. Может быть, именно здесь истоки и всего последующего алапаевского бунтарства? 
Да, красивая получилась картина маслом. Только, увы, как выяснилось позднее, она оказалась написана на холсте истории поверх подлинной исторической картины. 

Теперь по былинам нашего времени

А действительно ли из поселения, основанного Андреем Бужаниновым «на речке Алапайке, подле реки Невьи», о котором идет речь в грамотах царя Михаила Фёдоровича верхотурскому воеводе, вырос впоследствии город Алапаевск? 
Этим вопросом до появления публикации председателя Уральского родоведческого общества Юрия Коновалова под длинным названием «Некоторые сведения о заселении центральной части Алапаевского района в XVII – начале XVIII веков» никто не задавался. А вот после её появления задаться пришлось. Поскольку в ней дата основания Алапаевска – 1639 год была посталена под большое сомнение, как и его основание боярским сыном Андреем Бужаниновым. 

Председатель Уральского родоведческого общества Юрий Витальевич Коновалов – он подарил Алапаевску подлинную историю его основания. Увы, она оказалась никому не нужна, как то 32 мая, открытое бароном Мюнхгаузеном - нас возвышающий обман в очередной раз оказался тьмы низких истин нам дороже... 
Снимок Юрия Дунаева 

В своей работе Юрий Коновалов пишет: «На западе – вверх по Нейве – в 1639 году была основана Мурзинская слобода. Основатель слободы – Андрей Бужанинов – докладывал в Тобольск: «прибрал де он в Мурзинскую слободу, а на речку Алыпаику в оброчные крестьяне охочих из старых из невьянских ис пашенных крестьян, от отцов детей, и от братьи братью, и от дядь племяников, 18 человек, изо льготы на 6 лет». Мурзинская слобода строилась на территории Верхотурского уезда верхотурским сыном боярским усилиями верхотурских же крестьян, но по указу тобольского воеводы (князя Петра Пронского) и входила в дальнейшем в Тобольский уезд. В историографии дата основания Мурзинской слободы (1639 год) встречается в качестве даты основания города Алапаевска. Но речь может идти только о деревне Алапаихе, которая долго существовала как отдельный от города населенный пункт... 

И далее приводит железный аргумент, подтверждающий этот тезис: «Деревни на месте будущего города (Алапаевска) существовали задолго до строительства Алапаевского завода. По реке Алапаихе проходила граница Невьянской и Мурзинской слобод, входивших соответственно в Верхотурский и Тобольский уезды. Перепись 1682 года Мурзинской слободы отмечает крупную (17 дворов) деревню Алапаиху на реке Невье. Деревня стояла Нейве несколько выше устья Алапаихи. Но эта деревня отмечена и в ревизской сказке 1719 года, когда Алапаевский завод уже существовал, и в исповедных списках 1800 года, когда Алапаевск уже был городом. Следовательно, Алапаиха не является началом Алапаевска, а всего лишь деревней, поглощенной со временем растущим городом (сейчас - Нейво-Алапаиха, часть города Алапаевска)». 
Таким образом, Андрей Бужанинов не основывал в 1639 году поселения, из которого вырос Алапаевск. 
Так когда же и кем он тогда был основан? 

Ответ на этот вопрос тут же, в работе Коновалова: «Первой ревизией Алапаевского завода 1721 года подробно расписано время и обстоятельства прихода на завод практически всех его работников. Среди них выделяются четыре двора, в трех из которых владельцами названы Чернавины. У всех троих сказано, что живут в своих домах с рождения и «Алапаевские заводы построены на их Чернавиных заимках». Те же «Чернавины заимки» упомянуты при описании двора казака Нефеда Бабайлова, выходца из Краснопольской слободы, имеющего пасынков, не названных по фамилии. В ревизских сказках Краснопольской слободы пасынки Нефеда Бабайлова названы Родионовыми детьми Чернавиными. То есть, поселок Алапаевского завода вырос вокруг родового гнезда Чернавиных из четырех дворов. Следовательно, именно их и нужно считать самыми первыми жителями города Алапаевска. 

Вот на этом месте, где ныне высится руина молотовой фабрики Алапаевского чугунолитейного и железоделательного завода, дошедшего до нас из петровских времен, и была некогда заимка крестьян Чернавиных… 
Снимок Данилы Симонова 

Про Чернавиных сказано, что прежде они были пашенными крестьянами Невьянской слободы. Когда же они поселились на Алапаихе? 
Самому старшему из Чернавиных – Иову - в 1721 году показано 55 лет от роду. В 1680 году Чернавины написаны по деревне Толмачевой. Тому же Иову (Иевку) показано пять лет. Его старшему брату Никифору (умершему к 1721 г.) показано десять лет. Родились они в дворах на заимке. Значит, заимка Чернавиных на Алапаихе существовала уже около 1670 года. При этом верхотурские документы никакой особой деревни не отмечают, считая Чернавиных жителями деревни Толмачевской. Но в переписи Шадринской слободы Тобольского уезда 1682 года показан Терешка Михайлов сын Чорнавин, назвавшийся уроженцем Невьянской слободы деревни Чорнавихи, переселившийся в 7183 (1674/75) году. Невьянское тягло за него пахал родной брат Ивашка. Следовательно, сами Чернавины считали свою заимку отдельной деревней. Старшему из детей Терешки показано восемь лет от роду. Значит, самому Терешке в 1682 году было не меньше 25 лет. Если он родился в деревне Чорнавихе (Чернавихе), то основана деревня не позже 1657 года. 

В переписи 1666 года в деревне Толмачевой показаны Чернавины: Терешка Михайлов сын с братом Захарком шести лет и Куземка Михайлов сын с братом Ивашком 25 лет. Очевидно, речь идет о четырех родных братьях. В переписи 1659 года в той же деревне показан и их отец: «Мишка Афонасьив сын Чернавин с четырми сыны: с Куземкою, да с Ывашком, да с Терешкою, да с Лазарком». Самое раннее упоминание оЧернавиных относится к 1646 году, когда в списке младших родственников («братья, и дети, и племянники, и зятья, и внучата») невьянских пашенных крестьян показан Мишка Афанасьев сын Чернавин, очевидно, отец вышеупомянутых четырех братьев. Через несколько лет он обзавелся собственным хозяйством - в именной крестьянской книге 1652 года про него сказано: «Мишка Офонасьев Чердынец; у него 2 сына пашут». 

О происхождении Чернавиных, времени их появления в Невьянской слободе и о дате поселения на Алапаихе пока точно неизвестно. Неясно также, были ли они первыми обитателями заимки. В переписи 1652 года в описании семьи Медведевых есть приписка: «Семейка умер, а сын иво Фетка сшел в Мурзинскую слободу и пашет Невьянскую заимку Алапаиху». Видимо, речь здесь идет о той же заимке – будущей деревне Чернавихе. Таким образом, архивные источники свидетельствуют о том, что первое поселение на месте поселка Алапаевского завода возникло за полвека до начала строительства завода. 

Но, конечно, существование небольшой деревеньки Чернавихи не могло стать причиной бурного освоения берегов Алапаихе в начале XVIII века. Толчком послужило наличие в этих местах рудных запасов. Местные жители два десятилетия плавили железо прежде, чем власти приступили к его промышленной добыче. 
Переписью 1680 года в деревне Глазуновой на Алапаихе (также основана выходцами из деревни Толмачевой) отмечен единственный в Невьянской слободе и во всем Верхотурском уезде крестьянин рудного дела – Дмитрий Яковлев сын Глазунов. Это свидетельствует о том, что к этому времени началось освоение рудных мест в непосредственной близости от будущего Алапаевского завода. К концу века их насчитывалось несколько десятков. 

В 1696 году по распоряжению из Москвы исследовались рудные места Верхотурского уезда. Невьянской слободой в это время управлял верхотурский сын боярский Михаил Афанасьевич Бибиков, который привлек к изысканиям местных специалистов рудного дела. Согласно доклада, отправленного в Москву, в Невьянской слободе «У досмотру и описи были железные заводчики Архипко Пятого с товарыщи 17 человек да рудоплавщики Стенка да Логинко Пятого с товарыщи ж 27 человек». 
Тот же Бибиков руководил строительством первых заводов в Верхотурском уезде – Невьянского (1700-1702 годах) и Алапаевского (1703-1704 годах.). Деятельность Бибикова историками и краеведами до последних лет обычно замалчивалась или освещалась крайне скудно, хотя его доклад о строительстве Алапаевского завода введен в научный оборот еще в 1992 году». 

Таким образом, датой основания Алапаевска следует считать не 1639 год, а 1704 – год завершения строительства Алапаевского чугунолитейного и железоделательного завода. Но, увы и ах, признание этого факта означает, что Алапаевск помолодеет сразу на 65 лет! И уже не будет «одним из самых первых городов на Урале». А потому всякого, кто в него въезжает со стороны Екатеринбурга до сих пор встречает, и ещё долго-долго будет встречать стела, на которой стоят цифры «1639»… 

В статье использованы фрагменты трудов О Шамрицкого